svnthronin (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
svnthronin) wrote2019-09-23 11:39 am
svnthronin) wrote2019-09-23 11:39 am
Entry tags:
Между ханжой и хамом (об отношении к мату)
Собрал интересное:
Михаил Эпштейн:
Почему матерные слова непристойны? Вовсе не потому, что они обозначают "это", а потому, что они низводят "это" до предмета оскорбления и проклятия. Обозначения жизнепроизводящих сил выступают как средства брани. Пошел на х…, в п…, ох-ть, от-ись, з---ись… Матерщина отражает злобное состояние человека, которому хочется плюнуть в источник жизни, потому что нет желания или сил черпать из него. За матом стоит инстинкт смерти, обращенный против корня и влаги жизни. Вот почему я не люблю мата (хотя и признаю художественные возможности его использования): он оскорбляет то, что лежит в природе вещей, что освящено Творцом ("плодитесь и размножайтесь"). Общество, язык которого так пронизан хулой на жизнь, страсть, зачатие, обрекает себя на вырождение.
Как ни странно на первый взгляд, но катастрофическая убыль населения в России и беспрецедентное количество абортов напрямую связаны с разливом матерщины, презрительно-глумливым отношением к "этому". Да и к жизни вообще. Матерные слова не просто относятся к нижайшей стилевой зоне, но, как правило, имеют и отрицательную энергию, выражают наплевательски-безучастное или ругательно-презрительное отношение к обозначаемым явлениям. Ведь если все в мире х...я, если в отношениях друг с другом люди п-ят, б-ят, по***вают и берут за..., если работают они до ох-ия и осто-ния, то многократными актами такой экспрессивной речи жизнь постепенно становится такой, какой она представляется говорящим.
...
Приведу высказывание филолога и "матолога" Юрия Левина: "Легко представить себе мир, описываемый лексикой [мата]...: мир, в котором крадут и обманывают, бьют и боятся, в котором “все расхищено, предано, продано”, в котором падают, но не поднимаются, берут, но не дают, в котором либо работают до изнеможения, либо халтурят – но в любом случае относятся к работе, как и ко всему окружающему и всем окружающим, с отвращением либо с глубоким безразличием, – и все кончается тем, что приходит полный пи…ц". [2]
Иногда оправдывают оматерение страны тем, что живется трудно, страшно, и мат – "эмоциональная вспышка" – будто бы разряжает отрицательные энергии, скопившиеся в душе: выругаешься – и полегчает. Даже если это так, то, разряжаясь руганью, заряжаешь ею окружающий воздух, близких и дальних, и те самые энергии, которые вытолкнул из себя, возвращаются к тебе извне разрушительными вибрациями.
...
Мат - это язык импотентов, надругательство над тем, чем не удается овладеть. Это не значит, что каждый, кто использует эти слова – физический импотент.
...
Если при общении люди не могут обходиться без матерных слов, то у них поневоле пропадает вкус к жизни, желание ее порождать. Жертвами такой профанации оказываются и женщины, и подростки, втянутые в этот матерный заговор против жизни, против любви. Среди эмоций в России начинают преобладать ненависть, презрение, желание унизить и оскорбить.
...
Особенности национальной порнографии
В 1976 г. в журнале "Вопросы литературы" была опубликована моя статья о сексуальной революции на Западе (первая на эту "запретную" тему в советской печати). После этого ко мне, как к "эксперту", обратился один собиратель порнографии с предложением показать мне свою коллекцию. Она не произвела на меня большого впечатления, но мне хорошо запомнился его ответ на мой теоретический вопрос: есть ли разница между русской и западной порнографией?
Западная, - объяснил коллекционер, – ставит целью эротически возбудить зрителя или читателя. Вызывая тягу к соблазнительному, запретному, она действует прямо по назначению. Русская порнография, наоборот, глумится над сексуальным, показывает его грязным, тошнотворным. Это и есть похабщина, скабрезность, цель которой как бы вывернуть желание наизнанку, вызвать возбуждение – и одновременно подавить его.
...
Куртуазность, утонченность, поклонение прекрасной даме, которые в Европе процветали еще в Средние века, Россию миновали. Возрождение античности, с ее культом прекрасного, гармоничного тела, которое произошло на Западе в эпоху Ренессанса, в России тоже не состоялось. Исходной моральной нормой считалась монашеская борьба с плотскими соблазнами. Поэтому и сексуальность приобретала формы подавленно-извращенные. Разнузданно-животное соединялось с аскетически-постным, минуя собственно человеческое, - и так развилось особое отношение к телу: похотливое подсматривание и одновременно глумление над тем, что должно привлекать и очаровывать. Это выразилось в "Русских заветных сказках", собранных А. Н. Афанасьевым и живописующих "народную эротику", которая вряд ли может вызвать что-либо кроме отвращения к этому самому "заветному".
...
Российская матерщина представляет собой именно такую похабщину, которая, с одной стороны, обнажает "это", а с другой, оплевывает. Здесь не чистая аскетика, которая целомудренно закрывает глаза на интимные стороны жизни, но и не жизнеутверждающая эротика, которая любуется наготой и воспевает ее. Такое смакование грязного, омерзительного свойственно подросткам, которые уже проявляют интерес к "запретному", но еще лишены сил и сноровки и поэтому зубоскалят над тем, что их возбуждает. А во взрослых людях такая инфантильность сродни импотенции, т.е. стремлению поглядеть и ощупать, но при этом не взять, не насладиться, а принизить - и тем оправдать свое бессилие.
...
Воспользовавшись техникой "семантических дифференциалов" Ч. Осгуда, Журавлёв провел исследование для выяснения этих значений и предложил список качественных характеристик для каждого звука русской речи по 23 шкалам: хороший - плохой, красивый - отталкивающий, радостный - печальный, светлый - темный, легкий - тяжелый быстрый - медленный, активный – пассивный и др. Всем фонемам русского языка по этим шкалам соответствуют оценки их влияния на психическое состояние человека.
На основе этой методики была разработана компьютерная программа ВААЛ (В. П. Белянин, М. Дымшиц, В. И. Шалак), которая позволяет определять "фонетическое значение" слова и его эмоциональное воздействие безотносительно к лексическому, словарному значению. [4]
Вы вводите слово – и программа просчитывает, как оно воспринимается в вышеназванных параметрах. Вот пояснение: "Допустим Вы услышали имена двух сказочных существ. Одного зовут Липеля, а другого Жирафраща. Кто из них добрый, а кто злой? Подавляющее большинство скажут, что Липеля - добрый, а Жирафраща - злой. Это и есть фоносемантический анализ, т.е. определение качественных характеристик слова не по значению, а по звучанию".
Проведите эксперимент со словом из трех букв – найдете у него такие фоносемантические свойства: “плохой, темный, пассивный, отталкивающий, шероховатый, страшный, низменный, тусклый, угловатый, тихий, печальный, медлительный".
Исследуйте женский аналог из пяти букв. Его признаки - "маленький, слабый, низменный, тусклый, печальный, тихий, короткий, трусливый, хилый".
отсюда - https://snob.ru/profile/27356/blog/77990
Михаил Эпштейн:
Мат – это экспрессивная, оценочно-выразительная лексика, исторически возникшая как нарушение табу, как проклятие и кощунство.
отсюда - https://snob.ru/profile/27356/blog/78710
Андрей Дятлов (зам главреда Комсомольской правды): Я бы сказал, что Интернет гораздо умнее Гай Германики. Сейчас в Интернете происходят очень интересные процессы. Вот есть Живой Журнал, в котором изначально было принято писать матерно. Это был такой кайф, такой стиль. Потом появился Facebook, например, в котором человек не просто может зарегистрироваться под каким-то ником, под псевдонимом, а обязан поставить свою фотографию, назвать себя по имени, оставить свой электронный адрес. И вдруг выяснилось, что в Facebook неприлично ругаться матом. И тех людей, которые пишут посты, вот эти записи, поясняю для тех, кто не в Facebook, свое мнение, где вдруг начинают проскакивать матерные слова, их остальные люди выключают из своих друзей, то есть убирают со своей странички Facebook. Это, на мой взгляд, очень любопытная тенденция.
отсюда - https://www.hse.ru/news/122263371.html
Ах какая непонятная тенденция! Псевдоинтеллигенты - ханжи, народ - одноклеточные хамы.
Максим Кронгауз:
Большинство людей даже не представляют, в каких сложных, а порой интимных отношениях они находятся со словами родного языка. Иногда любовь или нелюбовь к слову сугубо индивидуальны, и, чтобы объяснить их, придется залезать в подсознание или искать какую-то психологическую травму в детстве. Некоторые же лингвистические симпатии и антипатии носят гораздо более общий и регулярный характер. Можно выделить группы или даже целые пласты слов, вызывающие у большинства людей разнообразные, иногда довольно сильные эмоции. Интересно, что то или иное отношение к такой группе слов оказывается важной характеристикой самого человека. Скажем, любовь или нелюбовь к крепкому словцу делит человечество на два противоборствующих класса и кое-что говорит нам о характере, темпераменте, воспитании и т. д. конкретного человека. Да и вообще наше отношение к другим людям формируется не только "по одежке и уму", но и по тому, как они говорят, в частности, какие слова используют. Одно-единственное слово — грубое, неграмотное или, наоборот, "слишком умное" — может вызвать отторжение и заранее испортить общение.
Сегодня в русском языке таких "групп риска" довольно много. Связано это с тем, что за последние 10-15 лет наш лексикон изменился очень сильно. У одних людей эти изменения вызывают резкое неприятие и вообще оцениваются ими как порча языка. Другим же новые слова кажутся интересными игрушками, с помощью которых можно сделать свою речь более эмоциональной, более яркой, наконец, просто более модной. Часто отношение к лексическим новинкам определяется возрастом, грамотностью, профессией или, шире, социальным положением.
Далее - https://www.kommersant.ru/doc/622335
Михаил Эпштейн:
Почему матерные слова непристойны? Вовсе не потому, что они обозначают "это", а потому, что они низводят "это" до предмета оскорбления и проклятия. Обозначения жизнепроизводящих сил выступают как средства брани. Пошел на х…, в п…, ох-ть, от-ись, з---ись… Матерщина отражает злобное состояние человека, которому хочется плюнуть в источник жизни, потому что нет желания или сил черпать из него. За матом стоит инстинкт смерти, обращенный против корня и влаги жизни. Вот почему я не люблю мата (хотя и признаю художественные возможности его использования): он оскорбляет то, что лежит в природе вещей, что освящено Творцом ("плодитесь и размножайтесь"). Общество, язык которого так пронизан хулой на жизнь, страсть, зачатие, обрекает себя на вырождение.
Как ни странно на первый взгляд, но катастрофическая убыль населения в России и беспрецедентное количество абортов напрямую связаны с разливом матерщины, презрительно-глумливым отношением к "этому". Да и к жизни вообще. Матерные слова не просто относятся к нижайшей стилевой зоне, но, как правило, имеют и отрицательную энергию, выражают наплевательски-безучастное или ругательно-презрительное отношение к обозначаемым явлениям. Ведь если все в мире х...я, если в отношениях друг с другом люди п-ят, б-ят, по***вают и берут за..., если работают они до ох-ия и осто-ния, то многократными актами такой экспрессивной речи жизнь постепенно становится такой, какой она представляется говорящим.
...
Приведу высказывание филолога и "матолога" Юрия Левина: "Легко представить себе мир, описываемый лексикой [мата]...: мир, в котором крадут и обманывают, бьют и боятся, в котором “все расхищено, предано, продано”, в котором падают, но не поднимаются, берут, но не дают, в котором либо работают до изнеможения, либо халтурят – но в любом случае относятся к работе, как и ко всему окружающему и всем окружающим, с отвращением либо с глубоким безразличием, – и все кончается тем, что приходит полный пи…ц". [2]
Иногда оправдывают оматерение страны тем, что живется трудно, страшно, и мат – "эмоциональная вспышка" – будто бы разряжает отрицательные энергии, скопившиеся в душе: выругаешься – и полегчает. Даже если это так, то, разряжаясь руганью, заряжаешь ею окружающий воздух, близких и дальних, и те самые энергии, которые вытолкнул из себя, возвращаются к тебе извне разрушительными вибрациями.
...
Мат - это язык импотентов, надругательство над тем, чем не удается овладеть. Это не значит, что каждый, кто использует эти слова – физический импотент.
...
Если при общении люди не могут обходиться без матерных слов, то у них поневоле пропадает вкус к жизни, желание ее порождать. Жертвами такой профанации оказываются и женщины, и подростки, втянутые в этот матерный заговор против жизни, против любви. Среди эмоций в России начинают преобладать ненависть, презрение, желание унизить и оскорбить.
...
Особенности национальной порнографии
В 1976 г. в журнале "Вопросы литературы" была опубликована моя статья о сексуальной революции на Западе (первая на эту "запретную" тему в советской печати). После этого ко мне, как к "эксперту", обратился один собиратель порнографии с предложением показать мне свою коллекцию. Она не произвела на меня большого впечатления, но мне хорошо запомнился его ответ на мой теоретический вопрос: есть ли разница между русской и западной порнографией?
Западная, - объяснил коллекционер, – ставит целью эротически возбудить зрителя или читателя. Вызывая тягу к соблазнительному, запретному, она действует прямо по назначению. Русская порнография, наоборот, глумится над сексуальным, показывает его грязным, тошнотворным. Это и есть похабщина, скабрезность, цель которой как бы вывернуть желание наизнанку, вызвать возбуждение – и одновременно подавить его.
...
Куртуазность, утонченность, поклонение прекрасной даме, которые в Европе процветали еще в Средние века, Россию миновали. Возрождение античности, с ее культом прекрасного, гармоничного тела, которое произошло на Западе в эпоху Ренессанса, в России тоже не состоялось. Исходной моральной нормой считалась монашеская борьба с плотскими соблазнами. Поэтому и сексуальность приобретала формы подавленно-извращенные. Разнузданно-животное соединялось с аскетически-постным, минуя собственно человеческое, - и так развилось особое отношение к телу: похотливое подсматривание и одновременно глумление над тем, что должно привлекать и очаровывать. Это выразилось в "Русских заветных сказках", собранных А. Н. Афанасьевым и живописующих "народную эротику", которая вряд ли может вызвать что-либо кроме отвращения к этому самому "заветному".
...
Российская матерщина представляет собой именно такую похабщину, которая, с одной стороны, обнажает "это", а с другой, оплевывает. Здесь не чистая аскетика, которая целомудренно закрывает глаза на интимные стороны жизни, но и не жизнеутверждающая эротика, которая любуется наготой и воспевает ее. Такое смакование грязного, омерзительного свойственно подросткам, которые уже проявляют интерес к "запретному", но еще лишены сил и сноровки и поэтому зубоскалят над тем, что их возбуждает. А во взрослых людях такая инфантильность сродни импотенции, т.е. стремлению поглядеть и ощупать, но при этом не взять, не насладиться, а принизить - и тем оправдать свое бессилие.
...
Воспользовавшись техникой "семантических дифференциалов" Ч. Осгуда, Журавлёв провел исследование для выяснения этих значений и предложил список качественных характеристик для каждого звука русской речи по 23 шкалам: хороший - плохой, красивый - отталкивающий, радостный - печальный, светлый - темный, легкий - тяжелый быстрый - медленный, активный – пассивный и др. Всем фонемам русского языка по этим шкалам соответствуют оценки их влияния на психическое состояние человека.
На основе этой методики была разработана компьютерная программа ВААЛ (В. П. Белянин, М. Дымшиц, В. И. Шалак), которая позволяет определять "фонетическое значение" слова и его эмоциональное воздействие безотносительно к лексическому, словарному значению. [4]
Вы вводите слово – и программа просчитывает, как оно воспринимается в вышеназванных параметрах. Вот пояснение: "Допустим Вы услышали имена двух сказочных существ. Одного зовут Липеля, а другого Жирафраща. Кто из них добрый, а кто злой? Подавляющее большинство скажут, что Липеля - добрый, а Жирафраща - злой. Это и есть фоносемантический анализ, т.е. определение качественных характеристик слова не по значению, а по звучанию".
Проведите эксперимент со словом из трех букв – найдете у него такие фоносемантические свойства: “плохой, темный, пассивный, отталкивающий, шероховатый, страшный, низменный, тусклый, угловатый, тихий, печальный, медлительный".
Исследуйте женский аналог из пяти букв. Его признаки - "маленький, слабый, низменный, тусклый, печальный, тихий, короткий, трусливый, хилый".
отсюда - https://snob.ru/profile/27356/blog/77990
Михаил Эпштейн:
Мат – это экспрессивная, оценочно-выразительная лексика, исторически возникшая как нарушение табу, как проклятие и кощунство.
отсюда - https://snob.ru/profile/27356/blog/78710
Андрей Дятлов (зам главреда Комсомольской правды): Я бы сказал, что Интернет гораздо умнее Гай Германики. Сейчас в Интернете происходят очень интересные процессы. Вот есть Живой Журнал, в котором изначально было принято писать матерно. Это был такой кайф, такой стиль. Потом появился Facebook, например, в котором человек не просто может зарегистрироваться под каким-то ником, под псевдонимом, а обязан поставить свою фотографию, назвать себя по имени, оставить свой электронный адрес. И вдруг выяснилось, что в Facebook неприлично ругаться матом. И тех людей, которые пишут посты, вот эти записи, поясняю для тех, кто не в Facebook, свое мнение, где вдруг начинают проскакивать матерные слова, их остальные люди выключают из своих друзей, то есть убирают со своей странички Facebook. Это, на мой взгляд, очень любопытная тенденция.
отсюда - https://www.hse.ru/news/122263371.html
Ах какая непонятная тенденция! Псевдоинтеллигенты - ханжи, народ - одноклеточные хамы.
Максим Кронгауз:
Большинство людей даже не представляют, в каких сложных, а порой интимных отношениях они находятся со словами родного языка. Иногда любовь или нелюбовь к слову сугубо индивидуальны, и, чтобы объяснить их, придется залезать в подсознание или искать какую-то психологическую травму в детстве. Некоторые же лингвистические симпатии и антипатии носят гораздо более общий и регулярный характер. Можно выделить группы или даже целые пласты слов, вызывающие у большинства людей разнообразные, иногда довольно сильные эмоции. Интересно, что то или иное отношение к такой группе слов оказывается важной характеристикой самого человека. Скажем, любовь или нелюбовь к крепкому словцу делит человечество на два противоборствующих класса и кое-что говорит нам о характере, темпераменте, воспитании и т. д. конкретного человека. Да и вообще наше отношение к другим людям формируется не только "по одежке и уму", но и по тому, как они говорят, в частности, какие слова используют. Одно-единственное слово — грубое, неграмотное или, наоборот, "слишком умное" — может вызвать отторжение и заранее испортить общение.
Сегодня в русском языке таких "групп риска" довольно много. Связано это с тем, что за последние 10-15 лет наш лексикон изменился очень сильно. У одних людей эти изменения вызывают резкое неприятие и вообще оцениваются ими как порча языка. Другим же новые слова кажутся интересными игрушками, с помощью которых можно сделать свою речь более эмоциональной, более яркой, наконец, просто более модной. Часто отношение к лексическим новинкам определяется возрастом, грамотностью, профессией или, шире, социальным положением.
Далее - https://www.kommersant.ru/doc/622335