![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
svnthroninАлександр Невзоров комментирует новости:
сейчас мерно и неостановимо к границам России, подняв забрало над бледным лицом, скачет Навальный за очередной дозой «Новичка». Вот подсел. Он понимает, что, вероятное, нигде больше не дадут. Но не думаю, что его влечет так новая доза. Он все-таки выбрал себе совершенно идиотскую профессию и, соответственно, страшную судьбу. Потому что на его примере хорошо видно, насколько ужасно, противоестественно и глупо быть честным и последовательным. От честности всегда попахивало идиотизмом, но сейчас особенно сильно. Вообще хорошо мерзавцем, пиратом, наемником и очень плохо быть благородным рыцарем, который должен совершать самоубийственные поступки, потому что, если он не будет их совершать, то он заржавеет во всех своих сочленениях и, вспоминая о нем, будут зевать даже драконы. У него нет выбора, конечно, потому что лучше реальная смерть, чем медийная. Политик не может себе позволить исчезнуть больше, чем на пару месяцев. У него нет выбора, конечно, потому что лучше реальная смерть, чем медийная. Политик не может себе позволить исчезнуть больше, чем на пару месяцев.
Ну, а в России по-прежнему Путин, то есть всё в порядке, кошмарный сон продолжается благополучно. Правда, давай мы будем объективны, потому что смотри, вот в рождественскую ночь Владимир Владимирович великодушно в очередной раз дал России шанс, без респиратора и без маски проторчав в надышанной церкви пару часов. Я не хочу никого разочаровывать, но шанс на самом деле невелик, поскольку эти надышатели, они предварительно подверглись строгой предварительной селекции, а молитвенное помещение было предельно тщательно обработано. Вообще, откуда взялась эта массовка, это отдельный вопрос. Я могу тебе сказать, я знаю те края: от этого островка с этим поповником до ближайшего села Юрьево 40 минут по воде. Сейчас там нет воды, и нет местечка, где можно было бы проехать, потому что всё вот такими торосами. И на самом островке, конечно, какой-то народ обитает, но, во-первых, совершенно не в убедительных количествах и совсем не в той кондиции, в которой можно вообще показывать перед камерами. Причем мы понимаем, что Путин воспользовался этой ночью, чтобы в очередной раз напомнить стране о своем хобби. Ну, хобби у любого человека может быть любым, в том числе, и древнееврейские сказки, он имеет на него право. Но лучше бы у него было какое-то хобби, связанное с электротехникой, электрикой или гидравликой. Тогда, возможно, он бы заинтересовался, что в этом месте, где концентрируется русская духовность, во-первых, нет ни канализации, ни электричества. И если в прошлый его визит привезли электрогенератор и два пластиковых переносных сортира, то в этом, спустя много лет, привезли, наконец, солярку и еще два пластиковых сортира. А вообще, как обычная бытовая норма – это керосин и парящееся очко. ... И в том поселении, где находится этот центр духовности, там нет канализации, больницы и школы. Сколько стоило восстановление церкви, которая нужна примерно раз в 6 лет, это понятно. И понятно, что духовность очень плохо сочетается с канализацией, электрификацией и грамотностью. И поскольку, в общем, духовности становится больше, электрификации, канализации и грамотности меньше, понятно, что духовность завоевывает новые и новые высоты.
...
был праздник православного Рождества, и наш добрый старина Зю, дряхлый дракон-ленинец Зюганов, он не смог удержаться, и он в своем Инстаграме залимонил таки загадочную открыточку: «Поздравляю с Рождеством!»
...
Попам надо было бы присмотреться. Я понимаю, что хитрый Зюганов закинул очередную удочку в народные недра, решив, что если есть категория граждан, которая верит даже попам, то это особо ценная категория, и они по второму разу поверят коммунистам тоже.
...
Мы все не верили, что в это всё можно заиграться, что это будет так, но теперь, по крайней мере, всё понятно. Понятно, что обратного пути и выхода уже нету, что давно пройдены все точки невозврата, и что никогда еще, наверное, за всю историю человечества один человек не концентрировал такого количества абсолютной власти. Вот вся византийщина, весь диктат, вся возможная власть, абсолютная свобода в накачивании жандармов всех типов правами, привилегиями, окладами, возможность ненавидеть здравый смысл – он может себе это позволить. Потому что вокруг бесконечная череда лебезящих артистов, запуганных академиков. И никогда еще, наверное, лесть прихвостней не была такой безудержной.
...
И вот когда мы говорим про беспощадность и абсолютность власти, конечно, вспоминается Сталин, и возникает опасения повторения полностью сталинского опыта. Но я вообще подозреваю, что Сталин был существом очень своеобразным. И одно из причин массовых репрессий, уничтожения такого количества людей было то, что он был, конечно, дико наивен и романтичен, дико неопытен. Он был профессиональным грабителем банков, профессиональным вором, бандитом, мятежником. И вот ориентируясь на личный опыт, он подозревал очень многих людей в смелости. Он мерил по себе. И ему в голову не приходило, до какой степени народ труслив, и его можно не убивать, он ничего не опасен.
Мы видим, что Путин, по-моему, не собирается никого массового уничтожать. И к тому же зачем уничтожать массово, когда вполне можно будет оттянуться на одной интеллигенции. И его тоже можно понять. Потому что обрати внимание на абсолютно пуделиный тон Пескова, который сообщает о том, что он хотел бы умереть на могиле хозяина, о том, что когда Путин его ругает, ему не хочется жить. Это, действительно, голос пса, который не успел донести одну белую тапочку до нужного места.
И вообще всем нам этот абсолютизм, конечно, обойдется настолько дорого, что невозможно себе представить. Все непоправимо. Никакого обратного пути нету. Отчасти еще и потому, что, конечно, есть виновник того, почему нет обратного пути. Вот сейчас несколько миллионов человек нуждаются в профессиональной реализации просто потому, что у них такая профессия – сажать и насиловать. И невозможно на весь карательный аппарат Российской Федерации найти столько преступников, вот невозможно обеспечить всех интересантов. А вот эти люди, которые работают в органах, это с довольно прочными представлениями о честности люди. Они не хотят есть даром свой хлеб, они не хотят получать просто так на халяву, за безделье, загибая и разгибая скрепки в кабинетах, получать зарплату. Вот, отправив по этапу десяток, пяток интеллигентов, допросив, изувечив, посадив – вот тогда можно к окошку с зарплатной выдачей вставать с чистой совестью, напевая. Это очень интересная разновидность совести. На ей еще можно, под определенным углом поворачивая, разглядеть знак качества СССР. Это чисто советская совесть, которая тоже вернулась, как и вообще все чудовищные проявления СССР.
Интеллигенция, правда, быстро закончится. Это хороший расходный материал. Она умеет рыдать перед расстрелом. Из распахнувшегося чемодана вываливаются томики бессмысленных стихов. Это всё поднимает настроение и самооценку и молодым операм, и следователям, и дознавателям. То есть тут есть, чем взбодриться. Но вообще, хорошо, что у госаппарата большая часть сил уходит на воровство и коррупцию, иначе они весь энтузиазм обращали бы непосредственно на нас. Сейчас их хоть что-то отвлекает.
И если жандармы все мастей, они могут, что называется, тонизировать себя допросами, посадками и пытками, но есть же несиловые министерства, где тысячи особей в костюмах мучительно ищут себе применение, чтобы оправдать свою зарплату в 75 тысяч рублей. И от тоски, от чистого безделья они придумывают совершенно идиотические постановления, регулирующие высоту елки в квартирах, маркируют картофельные семена: какие семена являются антисоветскими и какие можно высевать на участках, а какие нельзя и за какие надо наказывать. Они могут обсуждать, даже степень эмалированности эмалированных ведер, из которых ведется придорожная торговля старушками. И это несколько совещаний, это согласование, это подписи. Задействованы в вопросах обсуждения эмалированности эмалированных ведер примерно 50 человек. Но они чувствуют, что они служат Отечеству. И вот на содержание легионов этих бездарей, плодящих для нас проблемы, деньги, разумеется, есть. ... И понятен расчет режима: он хочет иметь кого-то, кто в решающую минуту порвет на себе тельник и встанет за этот режим грудью. Это большая ошибка, потому что, знаешь, была разновидность монахов доминиканцев, которые жгли еретиков, только чтобы погреться у этих костров. У них не было никаких особо благочестивых замыслов.
...
И вот мы видим, что Мишустин, премьер-министр, он с таким петровским, медно-всадническим выражением лица – у него такое бывает, когда он точно знает, что его не видит Путин, – он поклялся и объявил о сокращении госаппарата. Сокращение выглядит потрясающе, потому что в рамках этого сокращения будет создано «сводно-аналитическое управление правительства» и еще 7, если я не ошибаюсь, департаментов, то есть различных структур. То есть массовое сокращение чиновников – следи за мыслью – должно привести примерно к трехкратному увеличению численного состава чиновников. Тут не надо искать логику, вы свихнетесь Лиза. Это просто надо принять как данность. И вот это размножение чиновничьих паразитов, оно неостановимо. Россия никогда в своей истории не была покрыта таким толстым слоем чиновников, как в эти дни.
отсюда - https://echo.msk.ru/programs/nevsredy/2772806-echo/
Дмитрий Глуховский:
М.Майерс― А можете пояснить, в чем заключается это мужество, отвага и непреклонность, как вы это называете?
Д.Глуховский― Вообще, знаете, на наших глазах с вами сейчас разворачивается событие по эпичности не уступающее каким-нибудь серьезным событием, связанным с закатом Советского Союза, и по степени личного героизма, проявляемого одной из сторон, а именно Алексеем Навальным, это, пожалуй, событие, равного которому не видели, наверное, лет 30, я думаю, в политике, в общественной, может быть, из каких-то 60-х, 70-х годов, с моей точки зрения.
Человек, который понимает четко, что власть его пыталась устранить физически, убить, который в одиночку расследовал покушение на себя в то время, как власть и ее многочисленные прихлебатели пытались шакальим смехом всё это дезавуировать, но очень пофигистически и очень неубедительно, — и вот он бросает по-настоящему вызов этой власти, зная, что наш государственный репрессивный аппарат пережевывает всё что угодно, не давясь.
И, с одной стороны, это история жертвенная, с другой стороны, это настоящая ставка на зеро: или всё — или ничего. Я не припомню… это самое драматическое из того, что происходило в нашей политике, если не брать в расчет убийство Бориса Немцова, конечно, потому что настоящая гибель героя — это еще более драматическое событие, чем покушение на героя, его путешествие в страну мертвых, возвращение с того света живым, чтобы бросить вызов лично императору зла, дракону. То есть такие вещи, совершенно эпические у нас на глазах разворачиваются, драматические и в прямом эфире к тому же.
Я понимаю, что, конечно, «Внуково» точно так же, как и Омский аэропорт будет наверняка заминирован, чтобы не дать никому не сесть, ни встать, ни приземлиться, на зайти, ни выйти. Поэтому вряд ли можно будет ожидать появление какой-нибудь прессы, тем более, независимой в аэропорту. Но никто же не запрещает журналистам CNN или Deutsche Welle сесть на тот же самолет и полететь с Алексеем Навальным в Москву.
М.Майерс― Из Германии вы имеете в виду, да?
Д.Глуховский― Да, из Германии прилететь в Москву. Это было бы очень интересно. Потому что, безусловно, он сейчас уже стал оппозиционным политиком номер один — я не вижу ни одного другого оппозиционного политика рядом с ним — и вообще политиком номер два или три в стране. Поэтому происходят события исторические. И то, как бесстрашно и с каким самопожертвованием он всё это разворачивает… Разумеется, они играет в игру, но ставка в этой игре — это его собственная жизнь. И за этим следить остается только с замиранием сердца.
...
Тем более, его покушение, как мы знаем из цепи других расследований Bellingcat, The Insider и так далее, это всего лишь одно из звеньев цепи, и именно в этом свете другие политические убийства перестают казаться случайными или невыгодными власти. Мы понимаем, что это часть кампании по запугиванию, устранению физическому и оппозиции, и неугодного, возможно, чиновничества.
Во-первых, благодаря этой истории много стало понятно. Скажем так, есть вещи, в которые просто некомфортно тебе верить, ты не хочешь в это верить. Ты не хочешь верить в то, что, условно говоря, ФСБ взрывает Россию, и ты говоришь: «Это ерунда, это паранойя». Человек, который спецслужбы в этом изобличает, умирает от отравления радиоактивными изотопами, ты говоришь: «Это он об чайник просто обжегся», допустим. Просто потому, что в это поверить заставить себя очень сложно. И потом, когда ты поверил, в этом мире очень некомфортно жить.
И в случае с отравлением Навального ситуация ровно такая. Ты не хочешь в это верить. Ты хочешь продолжать находиться в состоянии какой-то сладкой дремы, думаешь: «Как бы со мной ничего не случается. У нас вроде бы на улице людей не расстреливают. И слава богу. А это как-нибудь утрясется. Не всё так однозначно». То есть на самом деле все эти мантры «Не все так однозначно» или «Сам виноват» — это мантры самоуспокоения. Потому что иначе надо признавать верность картины мира, которую дает Алексей Навальный: тотальное коррумпированное, мафиозное государство, абсолютно беспринципное, которое промышляет от рэкета до наркоторговли международной всем подряд, ввозит кокаин самолетами из Аргентины, условно говоря, и еще к тому же травит силами оперативных работников ФСБ несогласных с ней политиков, в том числе, не только обязательно лидеров, условно, либерально-демократического лагеря, но и других тоже: расследователей, перебежчиков и так далее. Это практика, это нормально. У нас в стране нет смертной казни, но есть внесудебные расправы с помощью радиоактивных изотопов, да к тому же еще запрещенных к обороту в связи со взятыми Россией на себя обязательствами перед международными организациями.
То есть как в этой картине продолжать себе спокойно существовать? Тяжеловато. Вот люди как бы берут и принимают те гипнотические успокоительные объяснения, которые власть предлагает. Но просто власти уже становится лень и в лом придумывать какие-то правдоподобные объяснения, она начинает просто отмахиваться, как от мух: «Всё, не жужжи уж, отвали!» И в этот момент, поскольку мы знаем, что ложь влечет за собой еще большую ложь, чтобы выпутаться из нее, когда она перестает состыковаться с реальностью, все люди, на власть работающие, власть оправдывающие — телевизионные пропагандисты, горящие головы в Государственной думе — все эти люди сами себе начинают противоречить. Каждая последующая версия начинает обесценивать предыдущие какие-то выкладки.
Всем на всё, в общем, наплевать. Люди живут в ощущении краткосрочной памяти и мгновенно буквально политического цикла. То есть сегодня об этом помнят, завтра никто об этом не вспомнит. Завтра будет коронавирус, завтра будет чума, потом, война в какой-нибудь запредельной республике, и мы переключим внимание населения с этого вопроса на следующий.
Но на самом деле количество, мне кажется, массив этого ахтунга по ощущениям, он все равно накапливается. И, я думаю, что в какой-то момент, учитывая, что власть уже не заботится о том, чтобы каким-то образом все это опровергать и выстраивать какую-то разумную трактовку событий, количество по известному закону перейдет в качество. И тогда ситуация будет гораздо менее предсказуема, и заниматься самоуспокоением и самообманом будет сложнее.
М.Майерс― Скажите, если мы берем путинские 20 лет, вы видите в этом некую деградацию режима, или это его сущность, она в той или иной степени постоянно? То есть стало хуже или мы 20 лет живем и просто наше восприятие, наше отношение к этому меняется?
Д.Глуховский― Россия застряла в 90-х. Путин — это человек из 90-х. Всё его окружении — это люди из 90-х.
М.Майерс: В 90―е как-то полегче дышалось, понимаете, дело в чем. Нет?
Д.Глуховский― Ну, просто они не консолидировали контроль в то время еще. Сейчас люди с ментальностью 90-х — в принципе, это мафиозная ментальность: себе всё, врагам — маслину; все средства хороши для управляемости ситуацией, — и люди, разумеется, пораженные комплексом самозванства, то есть испытывающие острую необходимость доказывать себе свою избранность, откуда все эти бессмысленные ордена, регалии, крестные ходы так далее. Дружба с церковью, покровительство монастырям. То есть это всё необходимость доказывать себе непрестанно, что ты не случайно оказался на этом месте, в то время, как ты на этом месте, разумеется, оказался совершенно случайно. И, в принципе, весь государственный аппарат сверху донизу этим комплексом самозванца поражен.
Они в какой-то момент в связи с сытостью начали как бы цивилизовываться. В связи с тем, что, во-первых, не было нехватки ресурсов, а, с другой стороны, в какой-то момент, как и все люди из 90-х, они захотели быть оцененными и любимы на Западе. И в этот момент они стали думать о репутации. Ну как, думать, не думать — просто кого-то запугивать, какие-то вещи себе покупать. В общем, репутация — это не костюм Brioni — вот в чем дело. И потом в какой-то момент, оказавшись Западом отторженными, они в нем разочаровались во всех смыслах — и с точки зрения того, что их токсичные деньги там никому не нужны; и с точки зрения того, что притязания России на возвращение себе статуса сверхдержавы никто не признает; и с той точки зрения, что просто элементарно продолжает Куршавель на них смотреть диковато, как на отдыхающих бояр, во всех проявлениях, — и дальше произошел обратный этап окукливания и национализации элит, который к тому же совпал с некоторым обнищанием и блокадой притязаний русского капитала этого, государственно-мафиозного на какую-то экспансию на Западе.
И сейчас мы проживаем совсем уже какой-то откат в 90-е по методике и по идеологии. Обратите внимание: чиновники, в том числе, и высшие, в том числе, руководители Министерства иностранных дел начинают разговаривать, как бандиты разговаривают.
...
Потом пришла Мария Захарова. Потом стали возить министерскими самолетами… что там, кокаин возили? И так далее. Но когда начинается эта деградация, она затрагивает даже самые, казалось бы, чванливые и чопорные ведомства, как МИД. И сейчас, конечно, это производит ужасное впечатление какой-то просто дьявольской самодеятельности. И люди, которые, казалось бы, должны еще каким-то белогвардейским языком изъясняться, красивой русской речью, просто говорят на языке подворотен.
И это всё, конечно, не может, с одной стороны, ни удручать. Но, с другой стороны, это довольно понятно. Потому что круговая порука, некоторые детали трудовой биографии, отрицательный отбор, с которым отбирают у нас во власть людей, чтобы они были управляемыми — на них должен быть компромат, я так думаю, поэтому с большим удовольствием берут людей с определенным бэкграундом. Вот есть в Телеграме различные каналы, например, есть канал, раньше он назывался «Футляр от виолончели», сейчас он называется «Инфобомба», и там часто публикуют всякие забавные детали биографии того или иного депутата или сенатора. И видишь, что многие из них бывшие воры в законе или имеют какие-то близкие семейные отношения или деловых партнеров. То есть происходит полное сращение криминального мира с политическим истеблишментом.
Изначально, я так понимаю, это делалось, потому что криминальный истеблишмент был реальной властью в стране и вместо того, чтобы его уничтожать, с ним как-то договаривались и интегрировали. Но поскольку политические элиты не были идеологизированы, а криминальный мир был идеологизирован и обладал очень существенной культурной идентичностью от музыки до системы координат идеологии и так далее, то он культурно проник в тех людей, которые должны были его курировать — спецслужбы, МВД, — потому что они как раз свою идеологию потеряли. И вот мы видим, как АУЕ, с которым так борются на Урале…
М.Майерс― Запрещенная на территории Российской Федерации.
Д.Глуховский― Запрещенная как бы да, на территории Российской Федерации АУЕ по факту является, чуть ли, не официальной доктриной и идеологией в международных отношениях и внутриполитической системе Российской Федерации. Парадоксальные вещи происходят.
...
Д.Глуховский― Я уверен, что при смене поколений масса вещей поменяется. Я это периодически высказываю. Но даже Дмитрий Медведев при всей своей нелепости и как бы комичности в качестве президента Российской Федерации был хотя бы человеком современным.
М.Майерс― В каком смысле — что он с Айфоном фотографировался? И всё?
Д.Глуховский― Ну, он фотографировался с Айфоном, он думал о будущем. Он интересовался модернизацией, он выступал за прозрачность. Там были преимущества. Нельзя сказать, что я был его фанатом. Но по сравнению с Владимиром Владимировичем, который мало того, что застрял в 90-е, но как бы и назад уже мимо Андропова проехали и сейчас мы въезжаем куда-то уже в Брежнева, и она дальше туда смотрит, в сторону сталинизма, в принципе, Медведев, конечно, как человек молодой, как человек просто элементарно другого поколения, открытый другим информационным потокам, слушающий другую музыку, — для него масса стилистических решений, управленческих решений и так далее казались как бы абсурдными и неприемлемыми. И, несмотря на свою субтильность, он достаточно жестко вступал в конфликт с частью путинского истеблишмента.
И, в принципе, я думаю, что он-то как раз не человек 90-х. И будучи юристом, да, но не кадровый офицер и не какой-то человек в спецслужбах, который был наделен задачей курирования преступных сообществ, и он не похожа на человека, который находится под воздействием этой криминальной субкультуры. Другой просто человек.
Вот, я думаю, что когда сменится поколение, многие вопросы сами собой разрешатся. Сейчас разрыв культурный между путинским истеблишментом и людьми 20, 35, 40, которые просто поколения YouTube, он громадный и он нарастает всё больше и больше. И Путин, мало того, что он является сверстником — ему скоро 70 — своего основного избирателя, но он еще является выразителем его надежд и чаяний. Он тоже 70-летний, не хочет никаких перемен, потому что любые перемены будут губительны, и их исход невозможно предсказать. А люди, которым 20 или 30, они оставлены за боротом просто всей этой путинской цивилизацией. Им здесь ничего не светит. Предлагается просто зацементировать статус-кво, сохранить, где у них ничего нет и нет перспектив особенно, где им предлагается просто в лучшем отрыть бар крафтового пива и сказать, что у нас вот такой прогрессивный район, мы вам в двадцать пятый раз переложили плитку. Это называется джентрификация. Пейте свое пиво. Вот и всё.
...
Поскольку у нас в стране политики нет, вернее есть, но она подковерная, и она сводится к тому, какая внутриэлитная группа, какой клан, куда чего занесет и где чего отпилит, и это трудовому человеку знать вредно, мы, конечно, подменяем естественный наш интерес к собственной политической жизни тем, как всё в Америке. И мы всё пытаемся Америку изобличить в чем-то. Хотя это немножко игра в одни ворота. Америка, она только в последние годы стала после наших многочисленных усилий на нас обращать внимание, а до этого мы были просто одной из стран на периферии для нее
отсюда - https://echo.msk.ru/programs/personalno/2773812-echo/
сейчас мерно и неостановимо к границам России, подняв забрало над бледным лицом, скачет Навальный за очередной дозой «Новичка». Вот подсел. Он понимает, что, вероятное, нигде больше не дадут. Но не думаю, что его влечет так новая доза. Он все-таки выбрал себе совершенно идиотскую профессию и, соответственно, страшную судьбу. Потому что на его примере хорошо видно, насколько ужасно, противоестественно и глупо быть честным и последовательным. От честности всегда попахивало идиотизмом, но сейчас особенно сильно. Вообще хорошо мерзавцем, пиратом, наемником и очень плохо быть благородным рыцарем, который должен совершать самоубийственные поступки, потому что, если он не будет их совершать, то он заржавеет во всех своих сочленениях и, вспоминая о нем, будут зевать даже драконы. У него нет выбора, конечно, потому что лучше реальная смерть, чем медийная. Политик не может себе позволить исчезнуть больше, чем на пару месяцев. У него нет выбора, конечно, потому что лучше реальная смерть, чем медийная. Политик не может себе позволить исчезнуть больше, чем на пару месяцев.
Ну, а в России по-прежнему Путин, то есть всё в порядке, кошмарный сон продолжается благополучно. Правда, давай мы будем объективны, потому что смотри, вот в рождественскую ночь Владимир Владимирович великодушно в очередной раз дал России шанс, без респиратора и без маски проторчав в надышанной церкви пару часов. Я не хочу никого разочаровывать, но шанс на самом деле невелик, поскольку эти надышатели, они предварительно подверглись строгой предварительной селекции, а молитвенное помещение было предельно тщательно обработано. Вообще, откуда взялась эта массовка, это отдельный вопрос. Я могу тебе сказать, я знаю те края: от этого островка с этим поповником до ближайшего села Юрьево 40 минут по воде. Сейчас там нет воды, и нет местечка, где можно было бы проехать, потому что всё вот такими торосами. И на самом островке, конечно, какой-то народ обитает, но, во-первых, совершенно не в убедительных количествах и совсем не в той кондиции, в которой можно вообще показывать перед камерами. Причем мы понимаем, что Путин воспользовался этой ночью, чтобы в очередной раз напомнить стране о своем хобби. Ну, хобби у любого человека может быть любым, в том числе, и древнееврейские сказки, он имеет на него право. Но лучше бы у него было какое-то хобби, связанное с электротехникой, электрикой или гидравликой. Тогда, возможно, он бы заинтересовался, что в этом месте, где концентрируется русская духовность, во-первых, нет ни канализации, ни электричества. И если в прошлый его визит привезли электрогенератор и два пластиковых переносных сортира, то в этом, спустя много лет, привезли, наконец, солярку и еще два пластиковых сортира. А вообще, как обычная бытовая норма – это керосин и парящееся очко. ... И в том поселении, где находится этот центр духовности, там нет канализации, больницы и школы. Сколько стоило восстановление церкви, которая нужна примерно раз в 6 лет, это понятно. И понятно, что духовность очень плохо сочетается с канализацией, электрификацией и грамотностью. И поскольку, в общем, духовности становится больше, электрификации, канализации и грамотности меньше, понятно, что духовность завоевывает новые и новые высоты.
...
был праздник православного Рождества, и наш добрый старина Зю, дряхлый дракон-ленинец Зюганов, он не смог удержаться, и он в своем Инстаграме залимонил таки загадочную открыточку: «Поздравляю с Рождеством!»
...
Попам надо было бы присмотреться. Я понимаю, что хитрый Зюганов закинул очередную удочку в народные недра, решив, что если есть категория граждан, которая верит даже попам, то это особо ценная категория, и они по второму разу поверят коммунистам тоже.
...
Мы все не верили, что в это всё можно заиграться, что это будет так, но теперь, по крайней мере, всё понятно. Понятно, что обратного пути и выхода уже нету, что давно пройдены все точки невозврата, и что никогда еще, наверное, за всю историю человечества один человек не концентрировал такого количества абсолютной власти. Вот вся византийщина, весь диктат, вся возможная власть, абсолютная свобода в накачивании жандармов всех типов правами, привилегиями, окладами, возможность ненавидеть здравый смысл – он может себе это позволить. Потому что вокруг бесконечная череда лебезящих артистов, запуганных академиков. И никогда еще, наверное, лесть прихвостней не была такой безудержной.
...
И вот когда мы говорим про беспощадность и абсолютность власти, конечно, вспоминается Сталин, и возникает опасения повторения полностью сталинского опыта. Но я вообще подозреваю, что Сталин был существом очень своеобразным. И одно из причин массовых репрессий, уничтожения такого количества людей было то, что он был, конечно, дико наивен и романтичен, дико неопытен. Он был профессиональным грабителем банков, профессиональным вором, бандитом, мятежником. И вот ориентируясь на личный опыт, он подозревал очень многих людей в смелости. Он мерил по себе. И ему в голову не приходило, до какой степени народ труслив, и его можно не убивать, он ничего не опасен.
Мы видим, что Путин, по-моему, не собирается никого массового уничтожать. И к тому же зачем уничтожать массово, когда вполне можно будет оттянуться на одной интеллигенции. И его тоже можно понять. Потому что обрати внимание на абсолютно пуделиный тон Пескова, который сообщает о том, что он хотел бы умереть на могиле хозяина, о том, что когда Путин его ругает, ему не хочется жить. Это, действительно, голос пса, который не успел донести одну белую тапочку до нужного места.
И вообще всем нам этот абсолютизм, конечно, обойдется настолько дорого, что невозможно себе представить. Все непоправимо. Никакого обратного пути нету. Отчасти еще и потому, что, конечно, есть виновник того, почему нет обратного пути. Вот сейчас несколько миллионов человек нуждаются в профессиональной реализации просто потому, что у них такая профессия – сажать и насиловать. И невозможно на весь карательный аппарат Российской Федерации найти столько преступников, вот невозможно обеспечить всех интересантов. А вот эти люди, которые работают в органах, это с довольно прочными представлениями о честности люди. Они не хотят есть даром свой хлеб, они не хотят получать просто так на халяву, за безделье, загибая и разгибая скрепки в кабинетах, получать зарплату. Вот, отправив по этапу десяток, пяток интеллигентов, допросив, изувечив, посадив – вот тогда можно к окошку с зарплатной выдачей вставать с чистой совестью, напевая. Это очень интересная разновидность совести. На ей еще можно, под определенным углом поворачивая, разглядеть знак качества СССР. Это чисто советская совесть, которая тоже вернулась, как и вообще все чудовищные проявления СССР.
Интеллигенция, правда, быстро закончится. Это хороший расходный материал. Она умеет рыдать перед расстрелом. Из распахнувшегося чемодана вываливаются томики бессмысленных стихов. Это всё поднимает настроение и самооценку и молодым операм, и следователям, и дознавателям. То есть тут есть, чем взбодриться. Но вообще, хорошо, что у госаппарата большая часть сил уходит на воровство и коррупцию, иначе они весь энтузиазм обращали бы непосредственно на нас. Сейчас их хоть что-то отвлекает.
И если жандармы все мастей, они могут, что называется, тонизировать себя допросами, посадками и пытками, но есть же несиловые министерства, где тысячи особей в костюмах мучительно ищут себе применение, чтобы оправдать свою зарплату в 75 тысяч рублей. И от тоски, от чистого безделья они придумывают совершенно идиотические постановления, регулирующие высоту елки в квартирах, маркируют картофельные семена: какие семена являются антисоветскими и какие можно высевать на участках, а какие нельзя и за какие надо наказывать. Они могут обсуждать, даже степень эмалированности эмалированных ведер, из которых ведется придорожная торговля старушками. И это несколько совещаний, это согласование, это подписи. Задействованы в вопросах обсуждения эмалированности эмалированных ведер примерно 50 человек. Но они чувствуют, что они служат Отечеству. И вот на содержание легионов этих бездарей, плодящих для нас проблемы, деньги, разумеется, есть. ... И понятен расчет режима: он хочет иметь кого-то, кто в решающую минуту порвет на себе тельник и встанет за этот режим грудью. Это большая ошибка, потому что, знаешь, была разновидность монахов доминиканцев, которые жгли еретиков, только чтобы погреться у этих костров. У них не было никаких особо благочестивых замыслов.
...
И вот мы видим, что Мишустин, премьер-министр, он с таким петровским, медно-всадническим выражением лица – у него такое бывает, когда он точно знает, что его не видит Путин, – он поклялся и объявил о сокращении госаппарата. Сокращение выглядит потрясающе, потому что в рамках этого сокращения будет создано «сводно-аналитическое управление правительства» и еще 7, если я не ошибаюсь, департаментов, то есть различных структур. То есть массовое сокращение чиновников – следи за мыслью – должно привести примерно к трехкратному увеличению численного состава чиновников. Тут не надо искать логику, вы свихнетесь Лиза. Это просто надо принять как данность. И вот это размножение чиновничьих паразитов, оно неостановимо. Россия никогда в своей истории не была покрыта таким толстым слоем чиновников, как в эти дни.
отсюда - https://echo.msk.ru/programs/nevsredy/2772806-echo/
Дмитрий Глуховский:
М.Майерс― А можете пояснить, в чем заключается это мужество, отвага и непреклонность, как вы это называете?
Д.Глуховский― Вообще, знаете, на наших глазах с вами сейчас разворачивается событие по эпичности не уступающее каким-нибудь серьезным событием, связанным с закатом Советского Союза, и по степени личного героизма, проявляемого одной из сторон, а именно Алексеем Навальным, это, пожалуй, событие, равного которому не видели, наверное, лет 30, я думаю, в политике, в общественной, может быть, из каких-то 60-х, 70-х годов, с моей точки зрения.
Человек, который понимает четко, что власть его пыталась устранить физически, убить, который в одиночку расследовал покушение на себя в то время, как власть и ее многочисленные прихлебатели пытались шакальим смехом всё это дезавуировать, но очень пофигистически и очень неубедительно, — и вот он бросает по-настоящему вызов этой власти, зная, что наш государственный репрессивный аппарат пережевывает всё что угодно, не давясь.
И, с одной стороны, это история жертвенная, с другой стороны, это настоящая ставка на зеро: или всё — или ничего. Я не припомню… это самое драматическое из того, что происходило в нашей политике, если не брать в расчет убийство Бориса Немцова, конечно, потому что настоящая гибель героя — это еще более драматическое событие, чем покушение на героя, его путешествие в страну мертвых, возвращение с того света живым, чтобы бросить вызов лично императору зла, дракону. То есть такие вещи, совершенно эпические у нас на глазах разворачиваются, драматические и в прямом эфире к тому же.
Я понимаю, что, конечно, «Внуково» точно так же, как и Омский аэропорт будет наверняка заминирован, чтобы не дать никому не сесть, ни встать, ни приземлиться, на зайти, ни выйти. Поэтому вряд ли можно будет ожидать появление какой-нибудь прессы, тем более, независимой в аэропорту. Но никто же не запрещает журналистам CNN или Deutsche Welle сесть на тот же самолет и полететь с Алексеем Навальным в Москву.
М.Майерс― Из Германии вы имеете в виду, да?
Д.Глуховский― Да, из Германии прилететь в Москву. Это было бы очень интересно. Потому что, безусловно, он сейчас уже стал оппозиционным политиком номер один — я не вижу ни одного другого оппозиционного политика рядом с ним — и вообще политиком номер два или три в стране. Поэтому происходят события исторические. И то, как бесстрашно и с каким самопожертвованием он всё это разворачивает… Разумеется, они играет в игру, но ставка в этой игре — это его собственная жизнь. И за этим следить остается только с замиранием сердца.
...
Тем более, его покушение, как мы знаем из цепи других расследований Bellingcat, The Insider и так далее, это всего лишь одно из звеньев цепи, и именно в этом свете другие политические убийства перестают казаться случайными или невыгодными власти. Мы понимаем, что это часть кампании по запугиванию, устранению физическому и оппозиции, и неугодного, возможно, чиновничества.
Во-первых, благодаря этой истории много стало понятно. Скажем так, есть вещи, в которые просто некомфортно тебе верить, ты не хочешь в это верить. Ты не хочешь верить в то, что, условно говоря, ФСБ взрывает Россию, и ты говоришь: «Это ерунда, это паранойя». Человек, который спецслужбы в этом изобличает, умирает от отравления радиоактивными изотопами, ты говоришь: «Это он об чайник просто обжегся», допустим. Просто потому, что в это поверить заставить себя очень сложно. И потом, когда ты поверил, в этом мире очень некомфортно жить.
И в случае с отравлением Навального ситуация ровно такая. Ты не хочешь в это верить. Ты хочешь продолжать находиться в состоянии какой-то сладкой дремы, думаешь: «Как бы со мной ничего не случается. У нас вроде бы на улице людей не расстреливают. И слава богу. А это как-нибудь утрясется. Не всё так однозначно». То есть на самом деле все эти мантры «Не все так однозначно» или «Сам виноват» — это мантры самоуспокоения. Потому что иначе надо признавать верность картины мира, которую дает Алексей Навальный: тотальное коррумпированное, мафиозное государство, абсолютно беспринципное, которое промышляет от рэкета до наркоторговли международной всем подряд, ввозит кокаин самолетами из Аргентины, условно говоря, и еще к тому же травит силами оперативных работников ФСБ несогласных с ней политиков, в том числе, не только обязательно лидеров, условно, либерально-демократического лагеря, но и других тоже: расследователей, перебежчиков и так далее. Это практика, это нормально. У нас в стране нет смертной казни, но есть внесудебные расправы с помощью радиоактивных изотопов, да к тому же еще запрещенных к обороту в связи со взятыми Россией на себя обязательствами перед международными организациями.
То есть как в этой картине продолжать себе спокойно существовать? Тяжеловато. Вот люди как бы берут и принимают те гипнотические успокоительные объяснения, которые власть предлагает. Но просто власти уже становится лень и в лом придумывать какие-то правдоподобные объяснения, она начинает просто отмахиваться, как от мух: «Всё, не жужжи уж, отвали!» И в этот момент, поскольку мы знаем, что ложь влечет за собой еще большую ложь, чтобы выпутаться из нее, когда она перестает состыковаться с реальностью, все люди, на власть работающие, власть оправдывающие — телевизионные пропагандисты, горящие головы в Государственной думе — все эти люди сами себе начинают противоречить. Каждая последующая версия начинает обесценивать предыдущие какие-то выкладки.
Всем на всё, в общем, наплевать. Люди живут в ощущении краткосрочной памяти и мгновенно буквально политического цикла. То есть сегодня об этом помнят, завтра никто об этом не вспомнит. Завтра будет коронавирус, завтра будет чума, потом, война в какой-нибудь запредельной республике, и мы переключим внимание населения с этого вопроса на следующий.
Но на самом деле количество, мне кажется, массив этого ахтунга по ощущениям, он все равно накапливается. И, я думаю, что в какой-то момент, учитывая, что власть уже не заботится о том, чтобы каким-то образом все это опровергать и выстраивать какую-то разумную трактовку событий, количество по известному закону перейдет в качество. И тогда ситуация будет гораздо менее предсказуема, и заниматься самоуспокоением и самообманом будет сложнее.
М.Майерс― Скажите, если мы берем путинские 20 лет, вы видите в этом некую деградацию режима, или это его сущность, она в той или иной степени постоянно? То есть стало хуже или мы 20 лет живем и просто наше восприятие, наше отношение к этому меняется?
Д.Глуховский― Россия застряла в 90-х. Путин — это человек из 90-х. Всё его окружении — это люди из 90-х.
М.Майерс: В 90―е как-то полегче дышалось, понимаете, дело в чем. Нет?
Д.Глуховский― Ну, просто они не консолидировали контроль в то время еще. Сейчас люди с ментальностью 90-х — в принципе, это мафиозная ментальность: себе всё, врагам — маслину; все средства хороши для управляемости ситуацией, — и люди, разумеется, пораженные комплексом самозванства, то есть испытывающие острую необходимость доказывать себе свою избранность, откуда все эти бессмысленные ордена, регалии, крестные ходы так далее. Дружба с церковью, покровительство монастырям. То есть это всё необходимость доказывать себе непрестанно, что ты не случайно оказался на этом месте, в то время, как ты на этом месте, разумеется, оказался совершенно случайно. И, в принципе, весь государственный аппарат сверху донизу этим комплексом самозванца поражен.
Они в какой-то момент в связи с сытостью начали как бы цивилизовываться. В связи с тем, что, во-первых, не было нехватки ресурсов, а, с другой стороны, в какой-то момент, как и все люди из 90-х, они захотели быть оцененными и любимы на Западе. И в этот момент они стали думать о репутации. Ну как, думать, не думать — просто кого-то запугивать, какие-то вещи себе покупать. В общем, репутация — это не костюм Brioni — вот в чем дело. И потом в какой-то момент, оказавшись Западом отторженными, они в нем разочаровались во всех смыслах — и с точки зрения того, что их токсичные деньги там никому не нужны; и с точки зрения того, что притязания России на возвращение себе статуса сверхдержавы никто не признает; и с той точки зрения, что просто элементарно продолжает Куршавель на них смотреть диковато, как на отдыхающих бояр, во всех проявлениях, — и дальше произошел обратный этап окукливания и национализации элит, который к тому же совпал с некоторым обнищанием и блокадой притязаний русского капитала этого, государственно-мафиозного на какую-то экспансию на Западе.
И сейчас мы проживаем совсем уже какой-то откат в 90-е по методике и по идеологии. Обратите внимание: чиновники, в том числе, и высшие, в том числе, руководители Министерства иностранных дел начинают разговаривать, как бандиты разговаривают.
...
Потом пришла Мария Захарова. Потом стали возить министерскими самолетами… что там, кокаин возили? И так далее. Но когда начинается эта деградация, она затрагивает даже самые, казалось бы, чванливые и чопорные ведомства, как МИД. И сейчас, конечно, это производит ужасное впечатление какой-то просто дьявольской самодеятельности. И люди, которые, казалось бы, должны еще каким-то белогвардейским языком изъясняться, красивой русской речью, просто говорят на языке подворотен.
И это всё, конечно, не может, с одной стороны, ни удручать. Но, с другой стороны, это довольно понятно. Потому что круговая порука, некоторые детали трудовой биографии, отрицательный отбор, с которым отбирают у нас во власть людей, чтобы они были управляемыми — на них должен быть компромат, я так думаю, поэтому с большим удовольствием берут людей с определенным бэкграундом. Вот есть в Телеграме различные каналы, например, есть канал, раньше он назывался «Футляр от виолончели», сейчас он называется «Инфобомба», и там часто публикуют всякие забавные детали биографии того или иного депутата или сенатора. И видишь, что многие из них бывшие воры в законе или имеют какие-то близкие семейные отношения или деловых партнеров. То есть происходит полное сращение криминального мира с политическим истеблишментом.
Изначально, я так понимаю, это делалось, потому что криминальный истеблишмент был реальной властью в стране и вместо того, чтобы его уничтожать, с ним как-то договаривались и интегрировали. Но поскольку политические элиты не были идеологизированы, а криминальный мир был идеологизирован и обладал очень существенной культурной идентичностью от музыки до системы координат идеологии и так далее, то он культурно проник в тех людей, которые должны были его курировать — спецслужбы, МВД, — потому что они как раз свою идеологию потеряли. И вот мы видим, как АУЕ, с которым так борются на Урале…
М.Майерс― Запрещенная на территории Российской Федерации.
Д.Глуховский― Запрещенная как бы да, на территории Российской Федерации АУЕ по факту является, чуть ли, не официальной доктриной и идеологией в международных отношениях и внутриполитической системе Российской Федерации. Парадоксальные вещи происходят.
...
Д.Глуховский― Я уверен, что при смене поколений масса вещей поменяется. Я это периодически высказываю. Но даже Дмитрий Медведев при всей своей нелепости и как бы комичности в качестве президента Российской Федерации был хотя бы человеком современным.
М.Майерс― В каком смысле — что он с Айфоном фотографировался? И всё?
Д.Глуховский― Ну, он фотографировался с Айфоном, он думал о будущем. Он интересовался модернизацией, он выступал за прозрачность. Там были преимущества. Нельзя сказать, что я был его фанатом. Но по сравнению с Владимиром Владимировичем, который мало того, что застрял в 90-е, но как бы и назад уже мимо Андропова проехали и сейчас мы въезжаем куда-то уже в Брежнева, и она дальше туда смотрит, в сторону сталинизма, в принципе, Медведев, конечно, как человек молодой, как человек просто элементарно другого поколения, открытый другим информационным потокам, слушающий другую музыку, — для него масса стилистических решений, управленческих решений и так далее казались как бы абсурдными и неприемлемыми. И, несмотря на свою субтильность, он достаточно жестко вступал в конфликт с частью путинского истеблишмента.
И, в принципе, я думаю, что он-то как раз не человек 90-х. И будучи юристом, да, но не кадровый офицер и не какой-то человек в спецслужбах, который был наделен задачей курирования преступных сообществ, и он не похожа на человека, который находится под воздействием этой криминальной субкультуры. Другой просто человек.
Вот, я думаю, что когда сменится поколение, многие вопросы сами собой разрешатся. Сейчас разрыв культурный между путинским истеблишментом и людьми 20, 35, 40, которые просто поколения YouTube, он громадный и он нарастает всё больше и больше. И Путин, мало того, что он является сверстником — ему скоро 70 — своего основного избирателя, но он еще является выразителем его надежд и чаяний. Он тоже 70-летний, не хочет никаких перемен, потому что любые перемены будут губительны, и их исход невозможно предсказать. А люди, которым 20 или 30, они оставлены за боротом просто всей этой путинской цивилизацией. Им здесь ничего не светит. Предлагается просто зацементировать статус-кво, сохранить, где у них ничего нет и нет перспектив особенно, где им предлагается просто в лучшем отрыть бар крафтового пива и сказать, что у нас вот такой прогрессивный район, мы вам в двадцать пятый раз переложили плитку. Это называется джентрификация. Пейте свое пиво. Вот и всё.
...
Поскольку у нас в стране политики нет, вернее есть, но она подковерная, и она сводится к тому, какая внутриэлитная группа, какой клан, куда чего занесет и где чего отпилит, и это трудовому человеку знать вредно, мы, конечно, подменяем естественный наш интерес к собственной политической жизни тем, как всё в Америке. И мы всё пытаемся Америку изобличить в чем-то. Хотя это немножко игра в одни ворота. Америка, она только в последние годы стала после наших многочисленных усилий на нас обращать внимание, а до этого мы были просто одной из стран на периферии для нее
отсюда - https://echo.msk.ru/programs/personalno/2773812-echo/
