![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
svnthroninВладимир Пастухов:
Навальный возвращается в Россию. Не думаю, что это блеф. Все взгляды устремлены на Кремль. Всем интересно, чем он ответит на дерзкий вызов? Вариантов ответа, по общему мнению, немного: не пустить, пустить и сразу изолировать, пустить и продолжить, как ни в чем не бывало, играть с Навальным в политические «кошки-мышки» по старым правилам, а подвернется повод и случай — убить. Но и Навальному есть над чем поломать голову. Возможно, конечно, что его команда рассматривает в качестве весьма вероятного и «рабочего» именно третий вариант (кошки-мышки) и рассчитывает обойти Кремль на каком-нибудь революционном повороте раньше, чем Кремль переделает без помарок свою лабораторную работу по химии. Но готов ли Навальный всерьез к тому, что после его возвращения правила игры могут стать совсем другими, чем те правила, по которым Кремль играл с ним почти десять лет? Развитие авторитарного государства рано или поздно подводит его к черте, перешагнув через которую, оно уничтожает в сознании элит всякие надежды (иллюзии) по поводу того, что изменение деспотического режима возможно политическим путем без применения насилия. Если и когда это случается, то одним из неизбежных последствий такого поворота истории становится возникновение внутри общества замкнутой социальной касты «профессиональных революционеров», которые объявляют авторитарному государству войну и ведут ее по всем правилам военного искусства. Это особые люди, и к ним не применимы стереотипы «нормального поведения», основанные на прагматизме, расчете, инстинкте самосохранения и так называемом «здравом смысле». Появление такой касты становится для авторитарного государства серьезной проблемой (чем дальше, тем больше) и требует от него адекватной ответной реакции. Внутри его обширного репрессивного аппарата естественным образом формируется специальная инфраструктура, единственной задачей которой становится борьба с «профессиональными революционерами». Постепенно эта инфраструктура подминает под себя все государство, но при этом она всегда остается внутри него его обособленным секретным подразделением, имеющим карт-бланш на все — à la guerre comme à la guerre, на войне как на войне. В этом, собственно, мы все имели возможность убедиться недавно сами. Терминологически эту контрреволюционную инфраструктуру наилучшим образом обозначает старинное русское слово «охранка». Охранка — это и царская жандармерия, и советское «пятое управление», и нынешнее УЗКС (2-я служба ФСБ) со всеми примыкающими к ней конторами и конторками. Меняются исторические формы, но не политическая суть.
...
Охранка и революционеры вынуждены годами сосуществовать бок о бок. Они — передовые отряды власти и общества, которые встречаются на линии огня. Не по своей воле они обречены на постоянное взаимодействие друг с другом. Основным способом их взаимодействия является провокация. Провокация — это кровь, которая течет по жилам революции. Охранка провоцирует революционеров, чтобы поставить революционный процесс под свой контроль, революционеры провоцируют охранку, чтобы использовать ее ресурс для пользы революции. Если революция происходит тогда, когда ее никто не ждет, значит, революционеры переиграли охранку. А вот если революция не происходит, когда ее все ждут, значит, охранка переиграла революционеров. Царская охранка переиграла эсеров в 1905-м, но проиграла большевикам в 1917-м. Это, разумеется, не вместо, а вместе со всеми остальными объективными и субъективными причинами, вызывающими революции.
...
Навального вывезли из одной страны, но вернется он (если вернется) в совершенно другую страну. Страну реакции, страну паранойи, где победил культ откровенного насилия. Готов ли он на самом деле к встрече с такой страной? На этот вопрос никто не даст сейчас ответ, даже сам Навальный. Поступок Навального вызывает восхищение у его симпатизантов и скрежет зубовный у его врагов. Я лично склоняю голову перед личным мужеством Навального, в смелости и креативной талантливости которого я никогда не сомневался. В то же время (боюсь, что мое мнение прозвучит диссонансом), я не считаю принятое Навальным решение о возвращении политически правильным и оправданным с точки зрения тех задач, которые он обозначает как приоритетные — изменение режима власти в России. Еще точнее — я не считаю этот поступок ни рациональным, ни политическим. За последние несколько дней Навального с кем только не сравнивали, но чаще — с Иисусом, Манделой и Лениным. Ни одно из этих сравнений не является корректным. Иисус не ставил перед собой задачи стать президентом Иудеи. Мандела не по своей воле попал в тюрьму, и при наличии выбора, скорее всего, предпочел бы другое решение. В целом никакого Манделы как политического феномена не возникло бы, будь у ЮАР тогда атомная бомба и неограниченные запасы углеводородов. Был бы еще один узник совести, умерший в тюрьме. А Ленин вернулся только тогда, когда режим счастливо пал безо всякого его участия вследствие государственного переворота, а Россией пыталось управлять мультяшное временное правительство, основным властным ресурсом которого были «понты». До этого вождь революции больше десяти лет занимался публицистической деятельностью в эмиграции и поправлял здоровье в швейцарских Альпах. Приблизительно то же можно сказать о великом и ужасном Хомейни. С политической точки зрения Навальный будет гораздо более эффективен, оставаясь в эмиграции, чем возвращаясь в Россию. В политическом кафе «У Берии», где подают внуки сталинских поваров, для него есть очень ограниченное меню. Лучший и наиболее вероятный исход — краткосрочный арест с последующим переводом под домашний арест с предельно жесткой изоляцией от внешнего мира. Худшие — и так очевидны. Станет ли возвращение событием, которое войдет в русскую историю? Безусловно. Приблизит ли оно русскую революцию? Вряд ли. Поступок Навального скорее эмоциональный и иррациональный, чем взвешенный и политический.
отсюда - https://mbk-news.appspot.com/sences/stolypinskij-galstuk-vmesto/
Навальный возвращается в Россию. Не думаю, что это блеф. Все взгляды устремлены на Кремль. Всем интересно, чем он ответит на дерзкий вызов? Вариантов ответа, по общему мнению, немного: не пустить, пустить и сразу изолировать, пустить и продолжить, как ни в чем не бывало, играть с Навальным в политические «кошки-мышки» по старым правилам, а подвернется повод и случай — убить. Но и Навальному есть над чем поломать голову. Возможно, конечно, что его команда рассматривает в качестве весьма вероятного и «рабочего» именно третий вариант (кошки-мышки) и рассчитывает обойти Кремль на каком-нибудь революционном повороте раньше, чем Кремль переделает без помарок свою лабораторную работу по химии. Но готов ли Навальный всерьез к тому, что после его возвращения правила игры могут стать совсем другими, чем те правила, по которым Кремль играл с ним почти десять лет? Развитие авторитарного государства рано или поздно подводит его к черте, перешагнув через которую, оно уничтожает в сознании элит всякие надежды (иллюзии) по поводу того, что изменение деспотического режима возможно политическим путем без применения насилия. Если и когда это случается, то одним из неизбежных последствий такого поворота истории становится возникновение внутри общества замкнутой социальной касты «профессиональных революционеров», которые объявляют авторитарному государству войну и ведут ее по всем правилам военного искусства. Это особые люди, и к ним не применимы стереотипы «нормального поведения», основанные на прагматизме, расчете, инстинкте самосохранения и так называемом «здравом смысле». Появление такой касты становится для авторитарного государства серьезной проблемой (чем дальше, тем больше) и требует от него адекватной ответной реакции. Внутри его обширного репрессивного аппарата естественным образом формируется специальная инфраструктура, единственной задачей которой становится борьба с «профессиональными революционерами». Постепенно эта инфраструктура подминает под себя все государство, но при этом она всегда остается внутри него его обособленным секретным подразделением, имеющим карт-бланш на все — à la guerre comme à la guerre, на войне как на войне. В этом, собственно, мы все имели возможность убедиться недавно сами. Терминологически эту контрреволюционную инфраструктуру наилучшим образом обозначает старинное русское слово «охранка». Охранка — это и царская жандармерия, и советское «пятое управление», и нынешнее УЗКС (2-я служба ФСБ) со всеми примыкающими к ней конторами и конторками. Меняются исторические формы, но не политическая суть.
...
Охранка и революционеры вынуждены годами сосуществовать бок о бок. Они — передовые отряды власти и общества, которые встречаются на линии огня. Не по своей воле они обречены на постоянное взаимодействие друг с другом. Основным способом их взаимодействия является провокация. Провокация — это кровь, которая течет по жилам революции. Охранка провоцирует революционеров, чтобы поставить революционный процесс под свой контроль, революционеры провоцируют охранку, чтобы использовать ее ресурс для пользы революции. Если революция происходит тогда, когда ее никто не ждет, значит, революционеры переиграли охранку. А вот если революция не происходит, когда ее все ждут, значит, охранка переиграла революционеров. Царская охранка переиграла эсеров в 1905-м, но проиграла большевикам в 1917-м. Это, разумеется, не вместо, а вместе со всеми остальными объективными и субъективными причинами, вызывающими революции.
...
Навального вывезли из одной страны, но вернется он (если вернется) в совершенно другую страну. Страну реакции, страну паранойи, где победил культ откровенного насилия. Готов ли он на самом деле к встрече с такой страной? На этот вопрос никто не даст сейчас ответ, даже сам Навальный. Поступок Навального вызывает восхищение у его симпатизантов и скрежет зубовный у его врагов. Я лично склоняю голову перед личным мужеством Навального, в смелости и креативной талантливости которого я никогда не сомневался. В то же время (боюсь, что мое мнение прозвучит диссонансом), я не считаю принятое Навальным решение о возвращении политически правильным и оправданным с точки зрения тех задач, которые он обозначает как приоритетные — изменение режима власти в России. Еще точнее — я не считаю этот поступок ни рациональным, ни политическим. За последние несколько дней Навального с кем только не сравнивали, но чаще — с Иисусом, Манделой и Лениным. Ни одно из этих сравнений не является корректным. Иисус не ставил перед собой задачи стать президентом Иудеи. Мандела не по своей воле попал в тюрьму, и при наличии выбора, скорее всего, предпочел бы другое решение. В целом никакого Манделы как политического феномена не возникло бы, будь у ЮАР тогда атомная бомба и неограниченные запасы углеводородов. Был бы еще один узник совести, умерший в тюрьме. А Ленин вернулся только тогда, когда режим счастливо пал безо всякого его участия вследствие государственного переворота, а Россией пыталось управлять мультяшное временное правительство, основным властным ресурсом которого были «понты». До этого вождь революции больше десяти лет занимался публицистической деятельностью в эмиграции и поправлял здоровье в швейцарских Альпах. Приблизительно то же можно сказать о великом и ужасном Хомейни. С политической точки зрения Навальный будет гораздо более эффективен, оставаясь в эмиграции, чем возвращаясь в Россию. В политическом кафе «У Берии», где подают внуки сталинских поваров, для него есть очень ограниченное меню. Лучший и наиболее вероятный исход — краткосрочный арест с последующим переводом под домашний арест с предельно жесткой изоляцией от внешнего мира. Худшие — и так очевидны. Станет ли возвращение событием, которое войдет в русскую историю? Безусловно. Приблизит ли оно русскую революцию? Вряд ли. Поступок Навального скорее эмоциональный и иррациональный, чем взвешенный и политический.
отсюда - https://mbk-news.appspot.com/sences/stolypinskij-galstuk-vmesto/
