Бахарев

-- Как вы находили героев своих фотосессий?

– Очень просто. Я ходил по берегу и кричал: "Товарищи, кто хочет сфотографироваться?" Без разрешения их снимать не будешь – можно и по башке получить. Фотографы ведь обслуживают население, вот я и был обслугой. Заказчики просили: "Сними меня красиво", но сами не могли предложить какой-то сюжет для своего портрета. Только в процессе общения, довольно продолжительного, случайно выстраивалась интересная эстетическая "картинка", которую надо быстренько запечатлеть.
...
Около проходной, на вахте, я вывешивал объявление: кто хочет сниматься? Потом записывал желающих в очередь. Приходил к ним в комнату и работал по 3–5 часов. Это очень важно – не жалеть времени на съемку. Фотографировать ведь все умеют, да? Пожалуйста, кто вам мешает взять в руки камеру и снимать? Но почти никому не хватает терпения сделать десятки кадров, а потом выбрать из них один, где человек по-настоящему раскрылся. Люди всегда прячутся за каким-то вымышленным образом себя, взятым из кино или ещё откуда-нибудь.
...
Я хорошо знаю творческую среду Новокузнецка, все наши члены союза, заслуженные деятели искусства –​ они как были советскими людьми, так ими и остались. Работают в рамках дозволенного, а теперь ещё пытаются угадать конъюнктуру рынка. На полотнах у них, как посмотришь, сплошная красота и дизайн, но я-то знаю, что в жизни это совсем другие люди. Поэтому и откровенности от них не приходится ждать. Это пренебрежение "низкими" темами идет из нашего прошлого. Отсюда и все проблемы советского общества: искренность подменялась высокопарностью; открытость обвиняли в очернительстве; откровенность объявляли нежеланием вместе со всеми "строить коммунизм"; а стремление к запретному, "забугорному" приравнивалось к измене Родины. До 1989 года ни о каких выставках я даже не мечтал. Для себя мог делать все, что угодно, любую порнографию, а распространять, в смысле демонстрировать публично – ни в коем случае. Это сфера была под контролем КГБ.

– Они вас пасли?

– Все, кто занимался фотографией, были у них под колпаком, у всех были кураторы. Это было нормально. Мы в этом жили, понимая, что товарищам в штатском нужно отчитываться перед начальством о проделанной работе.
...
Я просто грамотно выполнял работу, и всё. Грамотно, то есть по законам фотоискусства. Из огромного количества отснятого материала в лучшем случае 1 процент я откладывал, откладывал, и за 20 лет набралась выставка.
...
Рассуждать о том, как мы жили в 80-х годах, сейчас не имеет смысла – всё просматривается в литературе, кино и в фотографиях советского времени. Мы жили и занимались только тем, что позволяли нам наши возможности. Фотографировать неприятные стороны жизни нельзя; обнажённое тело тоже нельзя; "бытовуха" недостойна отображения. Журнал "Советское фото" в основном занимался пропагандой "прекрасного" в жизни и повышением изобразительной культуры фотографов.
...
– Тем не менее вы всю жизнь прожили в Новокузнецке, несмотря на то что стали всемирно известным, успешным художником. Почему?

– А куда мне деваться? И что значит "успешный художник"? Известный – да, я известен. Но денег мне это не принесло. Пока работала галерея "Гринберг" в Москве и продавала работы Бахарева по 3–5 тысяч долларов за штуку, я смог выкупить в Новокузнецке квартиру. До этого снимал жильё, и мастерской у меня никогда не было. Пока галерея работала, всё было хорошо, относительно, две-три работы в год купят – и можно как-то жить. Сейчас она перестала работать, и вот опять Бахарев нищий – как был нищий, так и остался…

отсюда - https://www.sibreal.org/a/29786273.html