svnthronin

Жизнь:
На посту ДПС в Волгограде задержали сотрудника ФСБ, который вез в машине восемь килограммов наркотиков. Об этом сообщает РБК со ссылкой на источник в спецслужбе.
отсюда – https://novayagazeta.livejournal.com/9101541.html

Сотрудники правоохранительных органов задержали в Генте партию кокаина, который был расфасован в брикеты с логотипом «Единой России» (российский флаг и медведь). Об этом сообщили бельгийские СМИ.
отсюда – https://www.novayagazeta.ru/news/2018/08/25/144495-v-belgii-zaderzhali-partiyu-kokaina-s-logotipom-edinoy-rossii

Сериал, Анна Наринская:
Две первые серии «Домашнего ареста» сначала производят впечатление типа «не может быть». Мэр города — серийный взяточник, губернатор области — и того хуже, полпред президента выглядит опасным сумасшедшим, кругом тотальная коррупция и бесправие «простых» людей, а взгляды вроде «Крым не наш» чреваты увольнением с работы.
Впрочем, уже в начале второй серии становится понятно, как именно такое может быть: на сцене появляются единственные люди, которые явно хотят только хорошего. Это фээсбэшники.
Сделано это не без тонкости. Сотрудники силового ведомства — они тоже забавные. Среди них даже есть недотепа карлик (уверена, что в дальнейшем он как-нибудь замечательно себя проявит), а начальником у них смешной генерал в исполнении Гоши Куценко. Но весь этот мягкий юмор, направленный на сотрудников озабоченного нашей безопасностью ведомства, только «утепляет» их образы, не отменяя главного — они тут единственные осмысленные люди.
Они хотят наказать коррупционеров (причем желают сделать это законно, ничего, не дай бог, не подкинув, а честно взяв с поличным), они снисходительно и даже с некоторой симпатией относятся к демшизе-белоленточнице и вербуют ее так симпатично, что зрителю уже хочется, чтоб она согласилась. (Она, кстати и соглашается — белоленточники же тоже люди и любят деньги и вежливых сотрудников органов.)
Продюсера и соавтора сценария «Домашнего ареста» Семена Слепакова трудно заподозрить в особой любви к властным и силовым структурам, да и особой трусостью попрекнуть не получается. В прославивших его сатирических куплетах он остроумно высмеивал наши власти и вообще устройство нашей жизни и не боялся задевать великого и ужасного Рамзана Кадырова. Но при этом Слепаков, очевидно, до тонкости знаком с правилами игры, с неким неписаным руководством, гласящим — так можно только ценой вот такого.
Высмеивать и разоблачать при определенном допуске разрешено практически все, кроме самого главного. А над самым главным можно мягко — именно что мягко, с любовью — подшучивать, оттеняя человечность и подчеркивая нужность…
отсюда – https://www.novayagazeta.ru/articles/2018/08/24/77595-fsb-i-nemnogo-nezhno

Дм. Быков:
я думаю, что в руках власти — будить позитивные или негативные инстинкты. В 60-е годы в людях будили лучшее, потом это лучшее вытаптывали, начиная с Новочеркасска. Ведь люди же восстали, кстати, мирно, поначалу. Именно потому, что в них разбудили чувство собственного достоинства. Человек все хорошее делает из-за позитивной самооценки. Сегодня гебистское презрение к народу транслируется нам напрямую.
У меня была такая статья «Программа Путина», и разные тролли все время приписывают мне слова, сказанные, там, что «народ России… надо дать ему комфортно вымереть». Нет, это я так реконструирую путинскую программу, которую он не проговаривает вслух, но из его действий она вытекает.
отсюда – https://ru-bykov.livejournal.com/3508265.html
Программа Путина – http://www.profile.ru/arkhiv/item/61171-programma-putina-61171

— Людям обычно нравится быть хорошими. Плохими они тоже любят быть, но недолго. Все-таки это удовольствие для немногих и не навсегда. Как, по-вашему, в какой точке настроения россиян переменятся и им надоест агрессия? Что для этого может потребоваться?

— Людям сегодня важнее быть выраженными, проявленными, звучащими (еще лучше — кричащими).

— Это не людям, а участникам ток-шоу.

— Но и они люди, и довольно типичные представители. Сегодня на второй план отошло «быть хорошими», потому что вопрос — хорошими для кого? Притом что авторитетов нет, а есть только карающий взгляд из-под век, такие щелки… и отпихивание от корыта.

При советской власти ценностью было не высовываться, «быть себе на уме», «и вашим и нашим», ну и известное «они делают вид, что нам платят, а мы делаем вид, что работаем». То есть это было хорошо освоенное и уже мирное, малоэкзальтированное, «домашнее лицемерие». Во времена вегетарианские оно всех устраивало, это был исторический вздох облегчения — «думай что хочешь и не высовывайся». За исключением немногих диссидентов, людей выдающейся смелости, ценностью было — «выделяйся умеренно». Страх еще жил, но поджал хвост и вел себя тихо. С ним неосознанно боролись: в моде шестидесятых полагалось быть бретером, вспомним героев Аксенова. Но и бретерство было наполовину — не культурный герой масштаба «все изменить», а так… сад вокруг себя с палисадником для друзей.
...
— Наблюдается некий парадокс, характерный, по-моему, только для России. Вроде агрессия большинства направлена вовне — на прочий мир, в котором их не любят и не понимают, — но и внутри страны сплоченности не наблюдается. Каждый смотрит на каждого со злобой и тайным подозрением, причем в любую погоду. Чем вы объясняете это? Ведь можно бы уже и сплотиться, но как-то особого желания полюбить ближнего я не вижу. И не испытываю.

— Тут нет парадокса, с моей точки зрения. Дефицит доверия, близости образуется невербально, чаще в небольших и сплоченных группах. Как бы среди своих, но своих по интересам, по выбору, а не внутри сбившейся стаи. Есть такой пульсирующий шар вроде песочницы детского сада, где ты нужен мне (какой ты ни есть), а я нужен тебе, и это греет. Вот с этим мы имеем дело в большом социуме, и в нем как раз все довольно мирно. От матрицы «как надо» — рациональной, но во многом искусственной — отошли, но к «тихим чувствам», уважению, дистанции — не дошли. Сейчас разобщены коллективы друзей и как бы единомышленников, склока наблюдается как среди либералов, так и среди государственников. Народ же в целом скорее инертен.
...
— Ясно, что стране понадобится долгая терапия. Но какая? Чем можно снять такие комплексы, такие мрачные привычки, такую подсадку на иглу пропаганды? Ясно, что другая пропаганда не сработает. Нужно что-то принципиально новое, но у немцев в этой ситуации было военное поражение, а мы живем в условиях, когда война невозможна.

— Терапия в принципе известна — это мелкая собственность, свой дом, двор, мастерская, кооператив, вырастание государства снизу (а не растаскивание сверху большими кусками). Это соседи. Не соседи по коммунальной квартире, с дефицитом и смотрящими, с лживым пафосом «деремся, следим, доносим, зато и пьем вместе», а соседи по поселку, деревне с воздухом…

— Да где же взять такую деревню?!

— Я думаю, что сейчас нарастающая плотность городской застройки — метафора роста неживого, нежизнеспособного пространства. Это неизбежно приведет к тому, что плотные, высотные районы потеряют не только престиж, но и смысл. Идея частного, как бы она ни была оболгана, ближе среднему человеку, именно так он сможет отстоять себя перед человеком маленьким, люмпеном, привыкшим полупаразитировать, полувыжидать. Находиться в депрессии и «ждать своего часа».

— Сегодня они дождались.

— Все-таки еще нет. Впереди тихая и негероическая терапия обычного человека, то есть мещанина, со своим тихим, но все более отчетливым, сформулированным для себя и для близких счастьем. По известной максиме «последние станут первыми» — люди двинутся на природу и выживание, а комфорт муравейника уйдет из желанного обихода.
...
— Чем вообще может разрядиться ситуация вроде нынешней? Ясно же, что просто рассосаться она не может: или социальный взрыв, или внешняя агрессия. Или все-таки вы видите мирный сценарий, при котором вся эта концентрация ярости внезапно исчезнет, и у страны появятся общие ценности?

— Агрессия часто заменяет скрытую за ней скуку, чувство ненастоящего, обилие имитаций. Чем больше это внутреннее чутье на имитацию, ощущение подделки (а чутье пока не потеряно, хотя именно его забивает телевизор расхожими и анилиново-яркими картинками), тем опаснее кажется остановиться. Дать людям одуматься, опереться на свое мнение. Поэтому угар нагнетается, выглядит как конечная, простая ясность. Навязываются простейшие, банальнейшие разделения: мы и они, патриоты и предатели, шумные (как бы искренние) и тихушники («кто их знает»).
...
— Некоторые говорят: хорошо, что в России никогда не будет фашизма, ибо для фашизма нужна абсолютная вера в идею или хотя бы в вождя. В России же любят испытывать эмоции, но не имеют убеждений. Что лучше — все-таки один раз тяжело переболеть или всю жизнь находиться в состоянии полуздоровья?

— Фашизм, рационализм, либерализм, социализм — мне кажется, что это концепты прошлого и в массовом сознании уже не приживутся. Страх силен, он будет давать как шараханье в стороны, так и сбивание в кучи. Никаких господствующих идеологий — ни либеральных, ни патриотических — сегодня нет; думаю, что и прежде они были уделом меньшинства. Господствующей идеологией массового сознания является — «оставьте нас в покое, мы жить хотим», ностальгия по идеализируемому прошлому (очень разному, разношерстному). Агрессия — скорее, разорвать ближнего, чем идти в далекий поход. В далекий поход идут, но все же одиночки и от отчаяния. Да и вообще с идеей плохо. Еще хуже — с верой. Во что бы то ни было. В сущности, рационализм отступил далеко, настало давно предсказанное новое средневековье, одни верят в то, что это сделали «наши», а другие — в то, что виноваты «они»… Среди разбросанных фактов — анархия разных вер, и даже сплотить на почве ненависти трудно: демон разобщения вовсю делает свою работу. Вообще агрессия ведь истощает, изнуряет, и вот эта атмосфера усталого, но крикливого астеника пробивается сквозь весь этот пафос на глиняных ногах.
отсюда – https://www.novayagazeta.ru/articles/2018/08/19/77545-leonid-krol-seychas-idet-remont-dushi-v-otkrytom-kosmose

Дмитрий Быков:
Презрение спецслужб к народу общеизвестно: себя они считают высшей расой, поскольку ни разу еще не наткнулись на осмысленное сопротивление. Ведь власть всегда будет одобрять их, держаться за них — только в них она видит гарантию своей устойчивости. «Говенный замес», — пошутил Владимир Путин с Владимиром Соловьевым, по свидетельству последнего, говоря о состоянии народа. Так себе народишко. Плюй в глаза — все Божия роса.

Ничем, кроме как желанием покуражиться, нельзя объяснить вброс, осуществленный в ночь на субботу: Олега Сенцова вывозят из Салехарда, и возможно — в Киев! Подставили знаменитую журналистку и правозащитницу Викторию Ивлеву, которая и с «Собеседником» много работала. Все стали надеяться, молиться и «держать кулачки». Утром все это, понятно, дезавуировали. Вот зачем? А чтобы поглумиться над людьми, умеющими только надеяться. Навык сопротивления из них за многие века повыбили напрочь.

Отказываются выпустить из тюрьмы подростков, взятых по делу «Нового величия» — организации сопротивления, которую создали провокаторы из спецслужб (больше, видать, некому). 18-летняя Аня Павликова и 19-летняя Маша Дубовик, которые в тюрьме тяжело заболели, представляют серьезную общественную опасность. Как иначе объяснить их пребывание в «Матросской Тишине»? Истинная же причина — кураж. Все опять надеются, а их опять обламывают.

В самом деле, чем бы еще поразвлечься, когда сам себе уже отрезал все пути к другим радостям? И когда журналистки-правозащитницы, по совместительству матери, выйдут в среду 15 августа на «Марш матерей» на Пушкинскую — отцов, кстати, они тоже пускают, — папаша Кураж наверняка будет куражиться над тем, что вышли три с половиной человека. Он уже убил уличную политику. И это ведь действительно смешно, когда в местах предполагаемых акций немедленно устраиваются спортивные праздники, а протестанты несут в руках плюшевых пони, потому что все остальное представляет угрозу! Плюшевые пони, впрочем, тоже представляют, вот посмотрите в среду.

Он куражится, да, — и это, кажется, единственное, в чем я его понимаю. Потому что ничего больше ему не осталось. Ни предложить сценарий развития, ни захватить новую сопредельную территорию, ни развлечь себя научным поиском — ничего этого он не может, а возможно, что и не мог никогда. Осталось только глумиться.
отсюда – https://ru-bykov.livejournal.com/3493496.html

Рэпер Оксимирон (Мирон Федоров) призвал прийти на митинг, который пройдет в Барнауле, в поддержку обвиненных за сохраненные во «ВКонтакте» изображения — Марии Мотузной и Даниила Маркина. Об этом он написал в своем твиттере.

Блестящий текст (целиком) – Дмитрий Быков // "Дилетант", №8, август 2018 года: https://ru-bykov.livejournal.com/3473164.html

Два отрывка:
Евтушенко сам однажды предложил сделать в «Литгазете» рубрику — там писатели говорили бы о себе самое плохое. Чаковский, который и сделал «Литературку» главной интеллигентской газетой, отказался. «Один материал у нас будет, — ваш, а дальше кто?» Мало было желающих, это верно; Евтушенко сам любит подставляться, это было частью его стратегии, ибо саморазоблачение тоже было признаком смелости, причём смелости дозволенной. Себя-то можно.

И вот на этом дозволенном разоблачении — единственном, пожалуй, потому что остальных полагалось любить, даже перед мещанами благоговеть, — он и стал самым смелым и популярным, он говорил то, о чём все думали, но — о себе. О своих любовных неудачах, своём эгоизме и тщеславии, своём неприятии всяческих границ — ему, видите ли, неловко не знать Нью-Kорка… Это было половинчатой храбростью, а всё же храбростью; лирика его продиктована прежде всего больной совестью, иногда даже самоненавистью. Он признавался в самом постыдном, в конформизме, в трусости, в стадности — и всё это преодолевал; его ячество было возвращением лирике её изначального предназначения — исповедального. Даже у Вознесенского, человека из священнического рода, проповедь преобладала над исповедью; Евтушенко тоже случалось кидаться в проповедничество, но полюбили его не за это. Полюбили его за то, что он говорил о себе, выставил свою жизнь на всеобщее обозрение, не боялся вызывать сплетни и разносы, и вообще его лирический герой предстал не каменным, не бронзовым и не деревянным — он был исключительно живым. Само собой, Евтушенко часто кокетничал — но было ему знакомо и настоящее отчаяние. Главное же — он потому и стал голосом поколения, что само это поколение было половинчатым и догадывалось о своей, как бы сказать, ненадёжности; но он первый за всех высказал это. «За тридцать мне. Мне страшно по ночам» — это как раз и есть признание в том, что внутри у лирического героя не твёрдый остов, а трясина. Этими признаниями он был ценен; и потому самое главное о крахе этой эпохи сказал тоже он — великий мастер называния вещей своими именами, публичного и даже рекламного проговаривания вслух того, о чём все подумали.
…
Если абстрагироваться от повода, от благородства (или конъюнктурности) этого поступка — а разговоры о конъюнктурности тоже ведутся, причём обычно теми, кто вообще отмалчивается в экстремальных ситуациях, — то это стихи переломные: в них есть уже нечто от позднего, риторического Евтушенко, который в семидесятые очень редко высказывался с той мерой самоубийственной искренности, которая была в ранних вещах. Непосредственность тут уже почти утрачена, искренность искусственна («в эти танки родные тыкался носом сопливым»: сам жест недостоверен, хоть и понятно, о чём речь). Риторика тут оправданна, но её многовато: после первых двух строф идёт сомнительное в поэтическом смысле «Боже мой, как это гнусно». Следом он как будто набирает прежнюю высоту: охотнорядские хари, которые мы сегодня наблюдаем в таком избытке (это ведь очень легко индуцируется), действительно похожи на помесь Ноздрёва и Беликова, это удивительный синтез наглости и подобострастия, хамства с постоянной трусливой оглядкой, которая вообще присуща культу силы. Ведь на силу всегда есть другая сила, и потому косить по сторонам необходимо, попутно оглядываясь и на начальство: не переусердствовали ли мы в великодержавном шовинизме? Ведь тогда это ещё не очень было принято, интернационализм сохранялся хотя бы для виду, это сейчас наши политические обозреватели и футбольные комментаторы, почти уравнявшись по уровню хамства, только что в открытую не называют нас сверхнацией, а всех остальных недочеловеками; но уже близко.

Россияне радеют за то, чтобы Акинфееву памятник при жизни поставить.
Ржу вместе с Путиным.

Вратарь сборной России по футболу Игорь Акинфеев прокомментировал победу своей команды над сборной Испании в 1/8 финала чемпионата мира и идею памятника "Золотая нога".
Как передает "Московский комсомолец", Акинфеев отрицательно отнесся к мему "нога Бога" и к других фотожабам, в том числе на одной из которых стоит караул возле памятника "Нога Акинфеева".

Какому-нибудь изобретателю вакцины спасшему миллионы людей памятник народ не поставит, а пятка Бога, оказывается, играет в футбол.

Новости:

Правительство России объявило о повышении пенсионного возраста до 65 лет для мужчин и 63 для женщин.
Ставка НДС повысится с 18% до 20%

Отличная статья Дмитрия Глуховского:

Когда власть оказывается в руках у самозванцев, способов больше никогда не расставаться с ней у этих самозванцев два: через ложь и через насилие.

Под насилием мы не обязательно понимаем массовые репрессии — вполне эффективны будут и точечные. Через демонстрацию силы и способности этой силой без колебаний пользоваться для защиты своей власти самозванцы пытаются запугать и деморализовать любую оппозицию. Семнадцатый — не тридцать седьмой, в эпоху телевидения избыточны ночные воронки и ГУЛАГ, достаточно убить пару видных оппозиционеров и посадить пару известных вольнодумцев, чтобы прочие оппозиционеры стали вести себя поскромней, а вольнодумцы попридержали языки. Таково преимущество информационного общества над индустриальным.

Но ложь, под которой мы понимаем тотальную дезинформацию населения, в информационном обществе является еще более эффективным инструментом узурпации и удержания узурпированной власти.

Ложь — это не просто искажение сведений о происходящем в стране и в мире. Это не только намеренное запутывание и обман политиком населения, оппонентов и собственных сторонников касательно своих намерений, чтобы купировать любые попытки противодействия. Это еще и создание виртуальной мифологической среды, которой самозванцы подменяют объективную реальность. Лишенное доступа к правдивой картине внешнего мира население получает картину упрощенную, извращенную, с неверно расставленными эмоциональными акцентами — и при этом акцентами крайне мощными, связанными с национальными и культурными мифами и архетипами — настолько сильными, что они могут полностью блокировать способность обычного человека к критическому анализу ситуации.

Созданием, раздуванием или имитацией войны с новым или извечным противником (фашисты, чеченцы, евреи, либералы, националисты, гомосексуалисты, американцы, албанцы, сербы, армяне, тутси) самозванцы за очень короткий срок могут перевести массовое сознание в режим военного времени, в котором населению навязывается мышление «мы или они» и выбор «с нами или против нас». Возглавляя эту войну, самозванцы консолидируют за собой большинство за счет демонизации и ущемления реального (тутси) или символического (американцы) обозначенного врага. Делается это всякий раз исключительно в интересах самозванцев и в целях удержания ими власти. Война становится для самозванцев источником легитимности. Их никто не выбирал, но военное время и не предполагает выборов.

Тут, казалось бы, все просто: есть угнетатели (даже если в современном мире угнетение сводится к узурпации государственных ресурсов группкой случайных лиц), и есть угнетаемые (хотя бы просто лишенные своего законного права на часть богатств своей страны). Угнетатели дезориентируют народ, стараясь удержать власть как можно дольше. Народ проживает в воображаемой реальности и борется с воображаемым врагом, вместо того, чтобы осознать настоящий источник своих бед и причины своей ущемленности.

Но есть в этой системе и третий элемент, который в нашей стране принято называть интеллигенцией. Интеллигенция — благодаря образованию и профессиональным навыкам критического анализа — прекрасно понимает, что именно происходит в стране. Хотя она воспитывалась в том же культурном, историческом и архетипическом контексте, она не является его заложником. Она знает, что такое миф, и способна отличить его от реальности, в особенности когда миф этот является безыскусным и безвкусным новоделом. Она умеет отличить фашистов в Киеве сорок первого от «фашистов» в Киеве в две тысячи четырнадцатом. Она знает слово «аншлюс». У нее более долгосрочная и более точная память. Умение проводить исторические параллели не дает ей удивляться каждому новому кульбиту власти и принимать его за чистую монету. А приближенность к власти и приблизительное понимание механизмом ее устройства не дает ей относиться к власти как к чему-то сакральному.

Если вкратце, интеллигенция приблизительно понимает, как все устроено на самом деле.

С меньшим количеством деталей и более романтично, чем понимают люди во власти, но зато более объективно и отстраненно. Именно поэтому именно интеллигенция представляет для власти особенную опасность: важнейший для самозванцев инструмент удержания власти — ложь — в отношении интеллигенции работает гораздо хуже.

Больше того, без помощи интеллигенции власть не сможет воссоздавать и применять этот инструмент. Обычный узурпатор — будь он по-военному бесхитростен или по-спецслужбистскому хитер — обычно человек не творческий. Он не умеет ни синтезировать, ни распространять мифы. Последним деятелем в нашей, например, истории, сочетавшим в себе оба начала, был Владимир Ленин. Его предшественники и последователи нуждались в помощи и поддержке интеллигенции (на более ранних этапах — духовенства) для охмурения, оболванивания, разложения и подчинения себе народа.

Расхожий литературный сюжет о продаже души дьяволу именно потому настолько расхож, что любой проживающий в авторитарном государстве интеллигент, разобравшийся в меру доступного в несправедливостях мироустройства и снискавший себе мало-мальскую славу властителя дум, однажды получает приглашение. Ему предлагают оставить попытки критического анализа и поставить свой талант на службу «Отечеству» — то есть той группе лиц, которая в данный момент удерживает в нем власть, угнетая и дезинформируя народ.

Дьявол как образ, избираемый тонкими творческими натурами для описания своего искушения, тут очень точен — и происходит именно от того, что

они, суки, все прекрасно понимают. Понимают, у кого брать деньги и от кого принимать ордена, у кого петь на корпоративах и победных концертах.

От кого принимать удары веничком — вместо плети. Понимают, за кого агитировать — и против кого.

Понимают все журналисты-артисты-художники-режиссеры-писатели. Музейные кураторы, медийные ораторы, историки, лирики и физики. Это все умные люди, они ведь не родились интеллигенцией, они ею стали. И если они сумели добиться в своей высококонкурентной среде достаточного успеха, чтобы быть замеченными властью, значит, им хватит ума и для того, чтобы понять, чего именно эта власть от них хочет.

Хочет: чтобы закрыли глаза на ложь и на насилие, чтобы помогали убедительнее и изящнее лгать. Чтобы противопоставили себя (вслед за властью) народу и повернулись против него. И, наконец (что делает это пафосное сравнение вполне уже точным), чтобы сами поверили в ложь, отказавшись от себя прежних. Вот это уж настоящая дьявольщина, без гипербол.

Не все из них и колеблются-то даже: многие сами обивают властные пороги, как коммивояжеры, обходя кабинеты со своей душой, ища тот департамент преисподней, где ею заинтересуются и предложат сходную цену. А те, кого переклинивает от когнитивного диссонанса, находят себе и оправдания, и объяснения. Это все только дело времени, а за аргументами у умного человека, понимающего сложность мироустройства и умеющего все поставить в контекст, не станет. Тем более что альтернатива удару веничком — удар плетью. Достаточно высечь и одного, чтобы другие призадумались.

Что же нам, осудить вшивую интеллигенцию? Нет, не станем. Всем хочется жить, и всем хочется жить хорошо.

А для личного героизма нужны совсем уж серьезные основания: если враги, к примеру, сожгут родную хату — тогда да, тогда придется; а если это просто теледиктатура, как у нас, — то ничего страшного, тогда и диссонанс-то терпимый. Споем, станцуем, попарим, попиарим.

Но с собой-то можно ведь честным быть, а? Хотя бы с самим собой? Чтобы как бы и душу продать, но и фигу в кармане не разжимать? Эта фига в кармане ведь и есть самая популярная у нас форма сопротивления самозванцам и узурпаторам.
отсюда – https://novayagazeta.livejournal.com/8588360.html

Хорошо написано, именно этот отрывок:

Накануне какой-то псих насмерть зарезал троих в литейном цеху. Менты, руководство завода – все молчат. Ездили общаться с соседями. Соседи – типичные жители типичного депрессивного места. Пьющие, больные и уставшие. Как и весь угнетённый класс в условиях сверхугнетения.

Вы знаете, как устроен мир? За пределами фейсбука и твиттера? За пределами коворкингов и бизнес-залов авиатерминалов?

Какие люди лежат в больницах? Как они живут. Чем болеют. От чего умирают. (Так случилось, что мне нередко приходилось лежать в больницах. Самая роскошная – бывшая нижегородская номер четыре, располагалась в здании ярмарочного борделя, очень любопытные внутри лабиринты. Трупов в пакетах там выносили через приёмник – то есть через центральный вход. Приходишь за справкой – несут пакет. Оказывается, вчерашний дед, сосед по палате, который обоссал вместо утки простынь).

Особенная психология – и у могильщиков тоже. На кладбище очень благостная атмосфера: батюшка приезжает на отпевание в иномарке, мило улыбается, отпевает оптом. Менеджер по продаже благодати: «Не печальтесь особенно, они уже отмучились, подумайте о себе. Всех нас ждёт конец».

Всё чинно. Спокойно. Могилы закапываются стремительно. Не все даже успевают горсть земли бросить – могильщики уже идут к следующему гробу.

Работники моргов. Ожёговых центров. Спасатели и пожарные. «Как только представлю…» Представь, родная моя, что увидели эти люди, когда дым рассеялся. Тот самый запертый зал с навеки, навсегда, бесконечно продлившимся сеансом полнометражного мультфильма. Этот мультфильм уже не закончится никогда. Они пришли – и увидели. В этот раз никто из них не погиб, но сообщения о смертях спасателей и пожарных стали слишком часты.

Частота – залог спокойствия. В России ежегодно умирает от рака порядка 300 тысяч человек (половина населения Кемерова, например). На дорогах – 15 тысяч. От отравлений алкоголем – те же 15 тысяч. Это по сорок человек в день в среднем, если что.

На производствах ежегодно гибнет пара тысяч человек – это тоже по несколько человек в день.

Вы часто бываете на производствах? В кабине машиниста? В онкологическом или ожоговом отделениях? Про окопы не говорю – будто бы у нас мирное время. В общем, там, где идёт основная жизнь. Страны. Всего мира.

Где трудятся люди. Те самые граждане. Или сограждане. Которым чаще плевать на снафф-реальность (их будоражит ажиотаж другого толка: футбол, люмпен-политика или мыльные оперы).
отсюда – https://lifanov-l-bpyc.livejournal.com/169543.html

Реальное количество погибших в «Зимней вишне» будут скрывать. Засекречивать. Как это делали в советское время. Всем ностальгирующим по Совку привет! Власти в очередной раз пробили дно. Как ещё наша лодка плывёт?

Следственный комитет прокомментировал сообщения о том, что родственники жертв погибших в пожаре в торговом центре в Кемерово могут получить тела своих близких только после подписания документов о секретности. В канале ведомства в Telegram объясняется, что эта процедура предусмотрена законом.

«В соцсетях также активно обсуждается информация о том, что тела погибших отдают близким лишь на условиях подписания некой «бумаги о соблюдении секретности». Подписание подобного рода документов предусмотрено уголовно-процессуальным законодательством и продиктовано, прежде всего, интересами потерпевших», — заявили в СКР.
…
Информация о том, что родителей погибших в ТЦ «Зимняя вишня» детей не пускают на опознание без подписания подписки о неразглашении, появилась в Twitter радиостанции «Эхо Москвы». Об этом, как пояснили на «Эхе», журналистам сообщил один из жителей Кемерово, попросивший не указывать его имя. Позднее об этом же заявил еще один местный житель, назвавшийся Александром. Он также заявил, что «полиция изымает камеры и мобильные телефоны у жителей домов, прилегающих к ТРЦ «Зимняя вишня». Позднее эту информацию со ссылкой на источник в МЧС подтвердила радиостанция «Говорит Москва». Источник пояснил, что эта процедура носит «протокольный характер».

Ватнички помалкивают. Это вам не пожар в Одессе.. Кемерово их не волнует.
Ну и что, что дети, и у ватников дети. Чужих не жалко. Обвинять власть вата не будет. Поэтому игнор.

Путина выбрали, слава богу, теперь России ничего не грозит, всё будет по-прежнему. Каждый день, как и до этого. А вот и подтверждение поспело:

1. «По официальным данным, 50 детей в подмосковном Волоколамске обратились к врачам с жалобами на самочувствие
Речь идет в основном об учениках нескольких школ. Между тем, неофициальные источники говорят, что пострадавших может оказаться более ста.
Мэр Волоколамска оценивает ситуацию как очень тяжелую. Предполагается, что дети отравились из-за выброса свалочного газа на полигоне Ядрово.
С утра местные жители вновь жалуются на резкий запах сероводорода.»

2. «Девочка-подросток в Курганской области открыла стрельбу в школе
Пострадали семеро учеников.
13-летняя школьница стреляла в одноклассников из пневматического пистолета. Как сообщили ТАСС в администрации города Шадринска, никто серьезно не пострадал – у семиклассников только синяки и ссадины. При этом один из семерых пострадавших учеников был доставлен в больницу. В полиции отметили, что пистолет девочка взяла у отца. Очевидец инцидента рассказал изданию Znak.com, что нападавших было трое. Стрельба, по его словам, произошла на уроке географии. Одна девочка сказала, что ей плохо, и учитель вышел проводить ее до медика. Другая школьница закрыла кабинет, а третья открыла огонь. Перед выстрелом в одноклассника она попросила у него прощения, сказал очевидец. Он добавил, что у девочек были с собой еще и ножи. В полиции о них не упомянули.»