Марат Гельман
Mar. 7th, 2017 01:48 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
svnthroninВ последнее время столько всего уже говорено, что услышать что-то новое, свежее на тему политики – большая удача. Марат Гельман в своём «Особом мнении» был необычайно интересен:
Про посадку Евгении Чудновец:
в начале Перестройки очень часто говорили, что… Ну, когда начали писать про наркоманию. Что, оказывается… А до этого никто не писал. И, вот, тех, кто писал, их обвиняли в том, что они распространяют информацию про наркоманию.
О.Чиж― А, то есть чтобы сказать, что это плохо, нужно сначала рассказать, как это вообще.
М.Гельман― Да. Соответственно, когда Гай Германика сделала замечательный, мне кажется, очень мощный такой проект «Школа» на Первом канале и показала, что происходит в школах, гнев, в основном, направлен был на Гай Германику, а не на систему образования. Но, все-таки…
Раньше это были, как бы, мы могли считать, что это такие глупые обыватели, которые не туда направляют свой гнев. Точно так же я с этим часто сталкиваюсь: там, когда художник проявляет какую-то проблему, то в первую очередь, как бы, гнев направлен на художника, а не на проблему.
Но чтобы, вот, и Фемида пошла по этому пути, чтобы она осудила не само действие, а тех людей, которые указали на это действие, мне кажется, это первый раз, и, собственно говоря, конечно, это… То есть мы можем порадоваться тому, что это отменили, потому что это, конечно, большая глупость. Но в целом, можно говорить, наверное, о том, что вот в эту воронку невменяемости уже и официальные структуры постепенно втягиваются. То есть вот эта гибридность нашего правосудия – она начинает как-то проявляться.
О сегодняшнем дне:
Оказывается, что вот такая ранняя смертность у нас, основная причина – это там не плохая экология, не плохая медицина, а некая депрессия.
…
Да, да. Что, вот, люди как-то… Вот, воля к жизни, энергия жизни, что она уменьшается.
Ну, людям для того, чтобы жить, надо планировать. Значит, должна быть какая-то картинка будущего. Значит, эта картинка будущего – ее сегодня у многих нет.
Я, вот, не был 2 года, значит, приехал. Я смотрю, вроде, с одной стороны, всё очень хорошо. Ну, как-то всё живет. Из-за границы казалось, что всё должно гаснуть, витрины гаснуть, машины перестать ездить. Нет. Но у людей нет разговора о том, что они будут делать завтра. То есть в принципе нет разговора. То есть, в принципе, значит, в лучшем случае идея, что надо что-то сохранить то, что имели
…
потому что реакция уже достигла такого масштаба, да? Ведь, реакция – это… Вот, у вас, кажется, в эфире Глеб сказал… Ну, он сказал «власть деревни», но я бы сказал «невежества». Да? Вот эти все наши новые персонажи, там, вместо Сахарова в Думе вот эта прокурорша из Крыма, да? То есть, как бы, вот это вот, как бы… И, вот, значит, безусловно, они могут считать, что они в выигрыше. То есть та часть…
Когда Путин пришел, он сказал, что «всё, возвращение к традициям», слово «модернизация» исчезло. Но возвращение к традициям – это же всё, это и Домострой. Это тоже возвращение к традициям.
О хрупкости конструкции:
Ну, вот, Сталин, безусловно, это интересный, как бы, феномен в том смысле, что через фигуру Сталина обществу говорят очень много. И в том числе надо признать, что говорят и про эпоху реформаторов, потому что там тоже были в общем, все эти залоговые аукционы и так далее, и так далее. То есть вот этот запрос на сильную руку – он, как бы, вроде бы, в Сталине. С другой стороны, фантастическая история, когда, там, фильм Навального… Ну, это там Чайка, сейчас Медведев. Но людей это не трогает. То есть вот это странное такое вот. То есть здесь психологов надо, конечно, привлекать, а не гуманитарных инженеров, которые…
О.Чиж― Вы имеете в виду, что вера отбивается от фактов в этот момент в голове?
М.Гельман― Нет, я думаю, что они верят в то, что он украл, что он миллиардер. Они просто считают, что это нормально. Что человек пришел к власти, он должен…
О.Чиж― А как же тогда сильная рука, которая должна прийти и надавать по попе всем, кто ворует?
М.Гельман― Вот я и говорю, это ж надо разбираться. Вот то, что когда-то замесили вот это красно-коричневое вот это вот, то есть как это одновременно в голове? С одной стороны, хотим Сталина, который наведет порядок и всех воров посадит. С другой стороны, это чисто монархическое: «Ну так правильно, он президентом был. Что ж он, должен, значит, с нами по одним улицам ходить? Ему нужно дворцы, потом, вот, один дворец в Сочи… Ну, естественно, там иногда бывает. Один дворец там» и так далее, и так далее.
Но я хочу сказать, что именно потому, что это противоречиво, разломать это будет очень легко. То есть как только появится какая-то воля или какой-то повод для этого… Я помню прекрасно, как именно с помощью дач генералов тогда (это была тема) фактически развинтили, превратили в аморальную, как бы, вот эту советскую власть для всех людей.
Болевые точки:
Дело в том, что «Pussy Riot» — это была некая понятная для власти сила, которая противопоставляет себя власти. То есть «Pussy Riot» против Путина. «Pussy Riot», значит, молодые девчонки, яркие, цветные, бедные, а Путин, значит, соответственно, пожилой, богатый, мужик там и так далее. То есть противоположность, и, вот, они сталкиваются и власть говорит: «Я сильнее. Я их могу посадить. Я им могу перекрыть медиа». То есть власть не боится сильных.
Что делает Павленский? Павленский наоборот – он: «У меня нет ничего. Нету даже группы единомышленников. Нету денег, нет политической… Я сам себе наношу такие увечья, что власть мне не может ничем угрожать. Что, она меня может посадить? Так я говорю, дайте мне по другой статье, там, Сенцова, да? Они меня могут избить где-то как Кашина, но, извините, я себя в колючую проволоку замотал, губы себе зашивал». То есть он показывает силу слабого, и он добивается такого эффекта, что те люди, которые друг другу говорят (ну, мы с вами говорим) «Да всё равно ничего нельзя поделать. Ну, мне не нравится то, что происходит, несвобода, Немцова убили и так далее, и так далее. Ничего сделать нельзя». И вдруг, значит, появляется такой Павленский и говорит: «Вот смотри, я нахожусь в гораздо худшем положении, чем ты, и вот смотри, сколько я сделал».
И в этом смысле, конечно, именно потому, что Павленский в каком-то смысле подвигает в нас, что можно что-то делать, что даже в такой ситуации, которая сегодня, можно выстроить стратегию сопротивления, именно поэтому он власти опасен. Поэтому да, я думаю, что «Pussy Riot» — это опасность вчерашнего дня, они это пережили. Кстати, интересно, что во власти больше всего переживали из-за того, что испортился имидж власти во внешнем мире. То есть, условно говоря, поддержка…
О.Чиж― Из-за того, что спрашивают про «Pussy Riot»?
М.Гельман― Да, из-за того, что Мадонна и Маккартни поддержали «Pussy Riot». То есть для Путина это больнейший удар. Потому что Маккартни – для него это человек…
О высказывании дочери Пескова в блогах Эха Москвы из заграницы (странно, что Эхо считает “её” высказывание искренним):
Значит, без сомнения у нас существует минимум 2 России. Минимум. То есть почему именно ты цитируешь Пескова? Потому что там вот этот элемент двуличия. Когда они для себя, они хотят быть космополитами, но всей остальной стране они хотят смоделировать жизнь в абсолютно герметичном обществе.
Михалков в этом смысле наиболее анекдотичный такой персонаж из них из всех. А я имею в виду, это и Медведев, у которого тоже виноградник в Тоскане, и так далее, и так далее.
То есть Михалков, который публично делает ролик «Деревня умирает» и в это же время в Сочи на Олимпиаду отправляет вино из собственных виноградников итальянских.
…
Но вот это двуличие вот этого правящего нынешнего класса – это, конечно, надежда, еще одна надежда на то, что их, все-таки, сожрут.
…
к сожалению, мы видим и другую ситуацию: там вот эти дети Чайки, которые, наоборот, они воспринимают это уже как наследственное: «Ну, как же так? Ну, я, как бы, сын Чайки, поэтому я миллиардер. А ты сын чей?» — «Александра Гельмана» — «Ну и… Значит, ты будешь писателем, драматургом». То есть у них сословное вот это вот мышление, к сожалению. Ну, это такой парадокс. Я считаю, что вообще в XXI веке это большая странность.
отсюда – http://echo.msk.ru/programs/personalno/1938044-echo/
Про посадку Евгении Чудновец:
в начале Перестройки очень часто говорили, что… Ну, когда начали писать про наркоманию. Что, оказывается… А до этого никто не писал. И, вот, тех, кто писал, их обвиняли в том, что они распространяют информацию про наркоманию.
О.Чиж― А, то есть чтобы сказать, что это плохо, нужно сначала рассказать, как это вообще.
М.Гельман― Да. Соответственно, когда Гай Германика сделала замечательный, мне кажется, очень мощный такой проект «Школа» на Первом канале и показала, что происходит в школах, гнев, в основном, направлен был на Гай Германику, а не на систему образования. Но, все-таки…
Раньше это были, как бы, мы могли считать, что это такие глупые обыватели, которые не туда направляют свой гнев. Точно так же я с этим часто сталкиваюсь: там, когда художник проявляет какую-то проблему, то в первую очередь, как бы, гнев направлен на художника, а не на проблему.
Но чтобы, вот, и Фемида пошла по этому пути, чтобы она осудила не само действие, а тех людей, которые указали на это действие, мне кажется, это первый раз, и, собственно говоря, конечно, это… То есть мы можем порадоваться тому, что это отменили, потому что это, конечно, большая глупость. Но в целом, можно говорить, наверное, о том, что вот в эту воронку невменяемости уже и официальные структуры постепенно втягиваются. То есть вот эта гибридность нашего правосудия – она начинает как-то проявляться.
О сегодняшнем дне:
Оказывается, что вот такая ранняя смертность у нас, основная причина – это там не плохая экология, не плохая медицина, а некая депрессия.
…
Да, да. Что, вот, люди как-то… Вот, воля к жизни, энергия жизни, что она уменьшается.
Ну, людям для того, чтобы жить, надо планировать. Значит, должна быть какая-то картинка будущего. Значит, эта картинка будущего – ее сегодня у многих нет.
Я, вот, не был 2 года, значит, приехал. Я смотрю, вроде, с одной стороны, всё очень хорошо. Ну, как-то всё живет. Из-за границы казалось, что всё должно гаснуть, витрины гаснуть, машины перестать ездить. Нет. Но у людей нет разговора о том, что они будут делать завтра. То есть в принципе нет разговора. То есть, в принципе, значит, в лучшем случае идея, что надо что-то сохранить то, что имели
…
потому что реакция уже достигла такого масштаба, да? Ведь, реакция – это… Вот, у вас, кажется, в эфире Глеб сказал… Ну, он сказал «власть деревни», но я бы сказал «невежества». Да? Вот эти все наши новые персонажи, там, вместо Сахарова в Думе вот эта прокурорша из Крыма, да? То есть, как бы, вот это вот, как бы… И, вот, значит, безусловно, они могут считать, что они в выигрыше. То есть та часть…
Когда Путин пришел, он сказал, что «всё, возвращение к традициям», слово «модернизация» исчезло. Но возвращение к традициям – это же всё, это и Домострой. Это тоже возвращение к традициям.
О хрупкости конструкции:
Ну, вот, Сталин, безусловно, это интересный, как бы, феномен в том смысле, что через фигуру Сталина обществу говорят очень много. И в том числе надо признать, что говорят и про эпоху реформаторов, потому что там тоже были в общем, все эти залоговые аукционы и так далее, и так далее. То есть вот этот запрос на сильную руку – он, как бы, вроде бы, в Сталине. С другой стороны, фантастическая история, когда, там, фильм Навального… Ну, это там Чайка, сейчас Медведев. Но людей это не трогает. То есть вот это странное такое вот. То есть здесь психологов надо, конечно, привлекать, а не гуманитарных инженеров, которые…
О.Чиж― Вы имеете в виду, что вера отбивается от фактов в этот момент в голове?
М.Гельман― Нет, я думаю, что они верят в то, что он украл, что он миллиардер. Они просто считают, что это нормально. Что человек пришел к власти, он должен…
О.Чиж― А как же тогда сильная рука, которая должна прийти и надавать по попе всем, кто ворует?
М.Гельман― Вот я и говорю, это ж надо разбираться. Вот то, что когда-то замесили вот это красно-коричневое вот это вот, то есть как это одновременно в голове? С одной стороны, хотим Сталина, который наведет порядок и всех воров посадит. С другой стороны, это чисто монархическое: «Ну так правильно, он президентом был. Что ж он, должен, значит, с нами по одним улицам ходить? Ему нужно дворцы, потом, вот, один дворец в Сочи… Ну, естественно, там иногда бывает. Один дворец там» и так далее, и так далее.
Но я хочу сказать, что именно потому, что это противоречиво, разломать это будет очень легко. То есть как только появится какая-то воля или какой-то повод для этого… Я помню прекрасно, как именно с помощью дач генералов тогда (это была тема) фактически развинтили, превратили в аморальную, как бы, вот эту советскую власть для всех людей.
Болевые точки:
Дело в том, что «Pussy Riot» — это была некая понятная для власти сила, которая противопоставляет себя власти. То есть «Pussy Riot» против Путина. «Pussy Riot», значит, молодые девчонки, яркие, цветные, бедные, а Путин, значит, соответственно, пожилой, богатый, мужик там и так далее. То есть противоположность, и, вот, они сталкиваются и власть говорит: «Я сильнее. Я их могу посадить. Я им могу перекрыть медиа». То есть власть не боится сильных.
Что делает Павленский? Павленский наоборот – он: «У меня нет ничего. Нету даже группы единомышленников. Нету денег, нет политической… Я сам себе наношу такие увечья, что власть мне не может ничем угрожать. Что, она меня может посадить? Так я говорю, дайте мне по другой статье, там, Сенцова, да? Они меня могут избить где-то как Кашина, но, извините, я себя в колючую проволоку замотал, губы себе зашивал». То есть он показывает силу слабого, и он добивается такого эффекта, что те люди, которые друг другу говорят (ну, мы с вами говорим) «Да всё равно ничего нельзя поделать. Ну, мне не нравится то, что происходит, несвобода, Немцова убили и так далее, и так далее. Ничего сделать нельзя». И вдруг, значит, появляется такой Павленский и говорит: «Вот смотри, я нахожусь в гораздо худшем положении, чем ты, и вот смотри, сколько я сделал».
И в этом смысле, конечно, именно потому, что Павленский в каком-то смысле подвигает в нас, что можно что-то делать, что даже в такой ситуации, которая сегодня, можно выстроить стратегию сопротивления, именно поэтому он власти опасен. Поэтому да, я думаю, что «Pussy Riot» — это опасность вчерашнего дня, они это пережили. Кстати, интересно, что во власти больше всего переживали из-за того, что испортился имидж власти во внешнем мире. То есть, условно говоря, поддержка…
О.Чиж― Из-за того, что спрашивают про «Pussy Riot»?
М.Гельман― Да, из-за того, что Мадонна и Маккартни поддержали «Pussy Riot». То есть для Путина это больнейший удар. Потому что Маккартни – для него это человек…
О высказывании дочери Пескова в блогах Эха Москвы из заграницы (странно, что Эхо считает “её” высказывание искренним):
Значит, без сомнения у нас существует минимум 2 России. Минимум. То есть почему именно ты цитируешь Пескова? Потому что там вот этот элемент двуличия. Когда они для себя, они хотят быть космополитами, но всей остальной стране они хотят смоделировать жизнь в абсолютно герметичном обществе.
Михалков в этом смысле наиболее анекдотичный такой персонаж из них из всех. А я имею в виду, это и Медведев, у которого тоже виноградник в Тоскане, и так далее, и так далее.
То есть Михалков, который публично делает ролик «Деревня умирает» и в это же время в Сочи на Олимпиаду отправляет вино из собственных виноградников итальянских.
…
Но вот это двуличие вот этого правящего нынешнего класса – это, конечно, надежда, еще одна надежда на то, что их, все-таки, сожрут.
…
к сожалению, мы видим и другую ситуацию: там вот эти дети Чайки, которые, наоборот, они воспринимают это уже как наследственное: «Ну, как же так? Ну, я, как бы, сын Чайки, поэтому я миллиардер. А ты сын чей?» — «Александра Гельмана» — «Ну и… Значит, ты будешь писателем, драматургом». То есть у них сословное вот это вот мышление, к сожалению. Ну, это такой парадокс. Я считаю, что вообще в XXI веке это большая странность.
отсюда – http://echo.msk.ru/programs/personalno/1938044-echo/
