Две главные темы
Aug. 24th, 2020 11:46 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
svnthronin"Легитимный", "честный", "смелый" и усатый Лукашенко:
23 августа в Минске состоялся марш протеста. По оценке Tut.by, в нем участвовали более 100 тыс. человек. Демонстранты подошли к резиденции президента, но силовики перекрыли им дорогу. Вслед за этим ко Дворцу независимости прилетел вертолет, и Telegram-канал NEXTA сообщил, что президента эвакуируют. Позже БелТА опубликовало несколько видео, и выяснилось, что Лукашенко, не покинул резиденцию, а, наоборот, прилетел туда. На нем был бронежилет, а с собой президент нес автомат без рожка. Лукашенко сопровождал его младший 15-летний сын Николай, также с автоматом, в бронежилете и военном обмундировании.
...
По словам журналиста Дмитрия Гордона, который взял интервью у Лукашенко, сын президента «оппозиционно настроен к власти вообще». Журналист сообщил, что в 16 лет у Николая уже есть свое мировоззрение, он посетил с отцом разные страны и общался со многими чиновниками. В то же время Лукашенко, по словам Гордона, не хотел бы видеть своего сына на посту президента в будущем.
Подробнее на РБК:
https://www.rbc.ru/politics/23/08/2020/5f42b7939a794766cb6d4944
"Агент Кремля":
Пресс-секретарь основателя Фонда борьбы с коррупцией (ФБК) Алексея Навального Кира Ярмыш прокомментировала появившиеся в СМИ сообщения о состоянии политика, заявив, что достоверная информация в данном случае может поступать либо от нее, либо от врачей немецкой клиники, где оппозиционер проходит лечение. «В СМИ стали появляться заявления о здоровье Алексея, сделанные посторонними людьми. В связи с этим уточняю: доступа к медицинской информации ни у кого нет», — отметила Ярмыш. Она добавила, что достоверные сведения о состоянии политика могут поступить только от нее самой или от врачей клиники, где он проходит лечение.
...
Навальному стало плохо утром 20 августа во время перелета из Томска в Москву. Из-за этого самолет совершил экстренную посадку в Омске, где политика госпитализировали в отделение токсикореанимации городской больницы. Навальный впал в кому.
Соратники оппозиционера утверждают, что его отравили. При этом врачи омской больницы не придерживаются этой версии, говоря об отсутствии следов яда в организме Навального. Навального перевезли в Германию 22 августа. Он пройдет лечение в берлинской клинике «Шарите». Яка Бизил, основатель фонда Cinema For Peace, организовавшего перевозку Навального в Германию, 23 августа заявил, что политик переживет отравление, но не появится на политической арене как минимум два месяца. Позже он уточнил, что говорил не на основании полученных от врачей данных, а озвучил собственные оценки ситуации на основе опыта с госпитализацией издателя «Медиазоны» Петра Верзилова, проходившего в 2018 году лечение в той же клинике.
Подробнее на РБК:
https://www.rbc.ru/rbcfreenews/5f4344a39a79478f66ff3a79
Впрочем, те люди что трындели, что Навальный работает на Кремль, будут это делать и дальше. Они сами всё прекрасно понимают, но есть люди со слабыми мозгами, вот они и поверят. В России, к сожалению, слишком много людей, которым истина не нужна абсолютно. Правда? Зачем им правда?
В Беларуси:
Флейтистка и арт-директор культурного хаба «ОК16» Мария Колесникова после отъезда кандидата в президенты Светланы Тихановской в Литву стала главным мотором протеста. Она выступает на всех значительных митингах в Минске, регулярно ездит по городам, записывает обращения к нации и раздает интервью иностранным СМИ. Специальный корреспондент «Новой газеты» Илья Азар поговорил с Колесниковой о перспективах мирной революции в Беларуси, об уходе Лукашенко и тесных связях музыки с политикой.
...
— Вы согласны, что залог безопасности для всех вас — это количество людей на улицах?
— Конкретно для меня — это публичность, и конечно, люди, которые меня окружают. Я себя чувствую в безопасности в окружении людей на улице. Мы полностью отказались от идеи [нанять охрану], ведь понятно, что если подъедет автобус с ОМОНом, то никакая суперпрофессиональная охрана с ними не справится. Это была еще позиция Виктора Бабарико.
— Я имею в виду, что пока есть массовые протесты, сохраняется статус-кво, а если они пойдут на спад, то гайки будут закручены еще сильнее.
— Вероятнее всего, да, но я не думаю, что протестное движение пойдет на спад. Оно, возможно, трансформируется и будет в каком-то другом виде. Ведь все, что сейчас происходит в Беларуси, невозможно было предсказать еще две недели назад. И то, как все будет дальше, тоже нельзя предугадать, потому что в Беларуси каждый день что-то происходит — вот сегодня с Белтелерадиокомпании в полном составе ушла команда популярной передачи «День в большом городе». Идет раскол внутри самой системы по горизонтали и по вертикали. Как долго он будет длиться пока неизвестно, но то, что он происходит — это очевидно.
— Но насколько все серьезно? По факту кроме Павла Латушко из людей, занимавших высокие должности в системе, никто не только не присоединился к протесту, но даже не уволился.
— Есть сведения, что они не могут уволиться, но с нами связываются люди со стороны чиновников и силовиков. С министрами мы сами пытались связаться, но нас проигнорировали. Другие же говорят: «Вы же все понимаете, мы — абсолютно за вас, и, как только что-то произойдет, мы будем с вами».
— Что произойдет?
— Режим падет. Мы отвечаем, да и я открыто говорю это в своих выступлениях, что сейчас именно тот момент, когда можно это сделать. Понятно, что с одной стороны, им страшно, а с другой стороны, они не знают никакой другой системы кроме этой — системы унижения и подавления личности. Их же постоянно всех отчитывают как детей, и когда им предлагаешь сделать шаг и стать свободными, они к этому не готовы. Но среди среднего состава чиновников и силовиков это уже становится трендом, и мы знаем, что к гражданским активистам, которые поддерживают уволившихся силовиков, пришло больше тысячи заявок. Это работает, система дала сбой.
— Но следователя Остаповича, который ушел с работы и попытался выехать в Латвию, задержали в России и собираются передать в Минск. (на следующее утро после интервью стало известно, что Остаповича тайно вывезли в Беларусь из Пскова — прим.)
— Да, я только что узнала об этом, и мы будем сейчас делать заявление в российские СМИ. Мы считаем, что это внутреннее дело Беларуси, и если человеку нужна какая-то защита от того, что здесь творится, то Российская Федерация должна предоставить.
— Заявление — это прекрасно, но возможные ответные действия белорусских властей не стоит недооценивать.
— Конечно. В последние четыре дня появился новый тренд. Я приезжаю в Жлобин или Жодино сегодня, и там передо мной из автобусов выгружаются люди с красно-зелеными флагами. Они очень агрессивные, они орут, пытаются провоцировать. Это абсолютно новая повестка, система пытается сама себя защитить.
— А кто эти люди?
— Это его ядерный электорат. Я абсолютно уверена, что они его искренне любят. И это нормально. Но они его любят с какой-то ненавистью — когда слышишь, как они говорят, то понимаешь, что они говорят не про своего любимого лидера, а про какую-то ненависть. Когда мы все собираемся, то мы как раз говорим про то, как мы счастливы видеть друг друга, счастливы чувству собственного достоинства и солидарности друг с другом. И хотя людям, которые выходят на улицу, как и всем нам, страшно, но они это преодолевают и становятся еще более свободными и еще более счастливыми (смеется). А у тех, кого свозят автобусами, у них все больше ненависти. Это даже не политика, это совсем из другой области.
— Но к чему это все идет?
— Я надеюсь, что все идет к победе добра над злом, и мы все понимаем, что это длительный процесс, процесс построения гражданского общества, его механизмов и инструментов, и он только сейчас начался. Это все продлится долго, у меня нет никаких иллюзий. Нам всем будет тяжело и предстоит очень много работы.
...
— Думаете, люди будут выходить еще полгода или год? Мне кажется, это невозможно...
— Протест может видоизмениться, стать экономическим, возможно, люди перестанут покупать продукты, произведенные на государственных предприятиях, или платить налоги. Есть варианты, о которых мы можем даже не догадываться. Я не думаю, что мы можем проиграть, потому что мы уже выиграли.
— В прошлое воскресенье у вас было ощущение: «всё, это победа»?
— У меня такое ощущение было 9 августа поздним вечером, когда мы получили первый звонок — интернета же не было — с участка, который дал честные цифры. Для нас это была победа, потому что впервые за 26 лет [правления Лукашенко] нашлись честные люди и с этого момента стало понятно, что все началось. Теперь всегда в системе будет находиться кто-то, кто скажет «нет». Этот процесс уже невозможно остановить.
— Но потом были три дня террора со стороны силовиков. Так в прошлое воскресенье было ощущение, что это победа, и власть сама уйдет?
— Было абсолютное счастье, ощущение, что белорусы очень сильно изменились. До этого все знали, что это не изменится никогда, но когда мы все увидели друг друга, увидели, как нас много, как мы убираем мусор, не топчем клумбы, когда нас 200 тысяч, как ребята снимают обувь, чтобы встать на скамейку. Это внутреннее ощущение победы, а потом все поменяется и снаружи.
— В Москве на Болотной площади в 2011 году у многих тоже было ощущение счастья и удивления, но это ни к чему не привело.
— Потому что это было только в Москве, а в Беларуси это децентрализованное сопротивление везде — в центре Минска, на его окраинах, в каждом большом и маленьком городе и даже в деревнях. В этом большая разница. То, что в провинции большая часть людей перестала быть ядерным электоратом Лукашенко, а стала нашим электоратом — это тоже качественно другая победа. До этого года он всегда побеждал, это было не 80%, но больше 50%, и ни у кого на этот счет не было иллюзий. А сейчас все по-другому.
...
— В Москве оппозиция всегда говорит, что сделать что-то сложно, пока нас мало, но вот когда на улицу выйдет миллион или хотя 500 тысяч человек, то режим сразу падет. В Минске мы увидели с поправкой на численность населения примерно столько же человек, но власть не пала. Может, надо было какие-то более активные действия предпринимать?
— Я понимаю, что порядок цифр играет роль, но я четко отдаю себе отчет в том, что это марафон. Сейчас вопрос в том, у кого нервы сдадут. Уголовные дела на нас, заявления, что больше никому не дадут выйти на улицу. Они нас давят, а мы все равно выходим. Это борьба и не физическая, а борьба устойчивости — кто первый психанет. Они очень хотят, чтобы я уехала в Штутгарт. Мне присылают скрины якобы моих билетов из Москвы в Штутгарт, а там даже фамилия неправильно написана. Это элемент психологической борьбы друг с другом.
...
— И все-таки какой-то силовой вариант возможен? Вы уходите от этого вопроса…
— Не ухожу, просто белорусы — не те люди, которые будут с вилами осаждать правительство.
— Премьер Армении после протестов ушел сам, но Лукашенко сам не уйдет. Получается патовая ситуация: можно долго ходить по улице и надеяться, что все станет лучше, но будем реалистами, так не сработает.
— Я вам говорю, что белорусы, скорее всего, как потомки партизан будут изобретать разные формы и виды протеста и сопротивления. Возможно, это будет очень долго. Но то, что это сработает, я абсолютно уверена. А если вдруг этого все-таки не произойдет, и Лукашенко закрутит все гайки, то отсюда просто уедут все. Первым уедет бизнес, который уже начинает уезжать. Именно поэтому бизнесмены первыми поняли, что надо объединяться и поддерживать друг друга.
...
— Так это совсем плохой сценарий, он даже хуже того, что было бы если бы после выборов вообще никто не протестовал.
— Да, здесь ничего не останется и именно поэтому на площади вы можете встретить всех людей — от миллионеров до шахтеров. Все прекрасно понимают это, и люди в маленьких городах понимают, что если ничего не изменится, то их дети уедут. Поэтому все и решили не сдаваться и идти до конца.
Продолжение - https://novayagazeta.ru/articles/2020/08/23/86785-u-menya-ochen-lichnaya-tsel-osvobodit-blizkih
«Вот вроде нормально стоит человек, даже улыбается, в потом — ковыляет. Приглядываюсь: нога в гипсе. И руки загипсованы, лицо избито. Под майками, рубашками, толстовками, штанами синяков не видно. Только те, что на лицах», – так описал свои впечатления очевидец зверских избиений протестующих белорусов в ходе демонстраций в Минске против фальсификации итогов выборов и в изоляторе временного содержания на улице Окрестина в белорусской столице. Подобных свидетельств — море. Избиения, изнасилования, унижения… Читаешь, и холодок пробирает. Тем, кого били связанным или закованным, он знаком. А тем, кого нет, пока неведом. Но им страшней. Таков и был план властей: провести против недовольных операцию устрашения такой мощи, чтоб они в ужасе разбежались по углам. А после — швырнуть им тела живых, измученных и окровавленных задержанных. Чтоб из углов своих и высунуться не смели. Раньше это удавалось. В 2006 году протесты против фальсификаций продолжались с 19 по 25 марта. В них участвовало до 30 000 человек. Но их жестоко подавили дубинками, слезоточивым газом и резиновыми пулями. 19-20 декабря 2010 года тысячи белорусов снова протестовали против фальсификаций. И их задавили силой. Случались и другие выступления против системы личной власти Александра Лукашенко. И всякий раз встречали полицейский погром. Да такой лютый, что замирали на несколько лет. Но массовых выступлений такого размаха, как в августе 2020-го — во всех крупных городах — страна не знала никогда. Метод, исправно работавший прежде — зверские разгоны, а после тишина — отказал. С 9 августа народ идет и идет на улицы вновь и вновь. Волнами. И, небывалое дело, тут же включаются трудовые коллективы. Ведущие предприятия — БелАЗ, МАЗ, Беларуськалий и другие — бастуют. Стачка становится всеобщей и бессрочной. Рабочие формируют национальный стачком, выдвигают требования. Такого не было 40 лет — со времен польской «Солидарности».
Отсюда - https://novayagazeta.livejournal.com/13394505.html
23 августа в Минске состоялся марш протеста. По оценке Tut.by, в нем участвовали более 100 тыс. человек. Демонстранты подошли к резиденции президента, но силовики перекрыли им дорогу. Вслед за этим ко Дворцу независимости прилетел вертолет, и Telegram-канал NEXTA сообщил, что президента эвакуируют. Позже БелТА опубликовало несколько видео, и выяснилось, что Лукашенко, не покинул резиденцию, а, наоборот, прилетел туда. На нем был бронежилет, а с собой президент нес автомат без рожка. Лукашенко сопровождал его младший 15-летний сын Николай, также с автоматом, в бронежилете и военном обмундировании.
...
По словам журналиста Дмитрия Гордона, который взял интервью у Лукашенко, сын президента «оппозиционно настроен к власти вообще». Журналист сообщил, что в 16 лет у Николая уже есть свое мировоззрение, он посетил с отцом разные страны и общался со многими чиновниками. В то же время Лукашенко, по словам Гордона, не хотел бы видеть своего сына на посту президента в будущем.
Подробнее на РБК:
https://www.rbc.ru/politics/23/08/2020/5f42b7939a794766cb6d4944
"Агент Кремля":
Пресс-секретарь основателя Фонда борьбы с коррупцией (ФБК) Алексея Навального Кира Ярмыш прокомментировала появившиеся в СМИ сообщения о состоянии политика, заявив, что достоверная информация в данном случае может поступать либо от нее, либо от врачей немецкой клиники, где оппозиционер проходит лечение. «В СМИ стали появляться заявления о здоровье Алексея, сделанные посторонними людьми. В связи с этим уточняю: доступа к медицинской информации ни у кого нет», — отметила Ярмыш. Она добавила, что достоверные сведения о состоянии политика могут поступить только от нее самой или от врачей клиники, где он проходит лечение.
...
Навальному стало плохо утром 20 августа во время перелета из Томска в Москву. Из-за этого самолет совершил экстренную посадку в Омске, где политика госпитализировали в отделение токсикореанимации городской больницы. Навальный впал в кому.
Соратники оппозиционера утверждают, что его отравили. При этом врачи омской больницы не придерживаются этой версии, говоря об отсутствии следов яда в организме Навального. Навального перевезли в Германию 22 августа. Он пройдет лечение в берлинской клинике «Шарите». Яка Бизил, основатель фонда Cinema For Peace, организовавшего перевозку Навального в Германию, 23 августа заявил, что политик переживет отравление, но не появится на политической арене как минимум два месяца. Позже он уточнил, что говорил не на основании полученных от врачей данных, а озвучил собственные оценки ситуации на основе опыта с госпитализацией издателя «Медиазоны» Петра Верзилова, проходившего в 2018 году лечение в той же клинике.
Подробнее на РБК:
https://www.rbc.ru/rbcfreenews/5f4344a39a79478f66ff3a79
Впрочем, те люди что трындели, что Навальный работает на Кремль, будут это делать и дальше. Они сами всё прекрасно понимают, но есть люди со слабыми мозгами, вот они и поверят. В России, к сожалению, слишком много людей, которым истина не нужна абсолютно. Правда? Зачем им правда?
В Беларуси:
Флейтистка и арт-директор культурного хаба «ОК16» Мария Колесникова после отъезда кандидата в президенты Светланы Тихановской в Литву стала главным мотором протеста. Она выступает на всех значительных митингах в Минске, регулярно ездит по городам, записывает обращения к нации и раздает интервью иностранным СМИ. Специальный корреспондент «Новой газеты» Илья Азар поговорил с Колесниковой о перспективах мирной революции в Беларуси, об уходе Лукашенко и тесных связях музыки с политикой.
...
— Вы согласны, что залог безопасности для всех вас — это количество людей на улицах?
— Конкретно для меня — это публичность, и конечно, люди, которые меня окружают. Я себя чувствую в безопасности в окружении людей на улице. Мы полностью отказались от идеи [нанять охрану], ведь понятно, что если подъедет автобус с ОМОНом, то никакая суперпрофессиональная охрана с ними не справится. Это была еще позиция Виктора Бабарико.
— Я имею в виду, что пока есть массовые протесты, сохраняется статус-кво, а если они пойдут на спад, то гайки будут закручены еще сильнее.
— Вероятнее всего, да, но я не думаю, что протестное движение пойдет на спад. Оно, возможно, трансформируется и будет в каком-то другом виде. Ведь все, что сейчас происходит в Беларуси, невозможно было предсказать еще две недели назад. И то, как все будет дальше, тоже нельзя предугадать, потому что в Беларуси каждый день что-то происходит — вот сегодня с Белтелерадиокомпании в полном составе ушла команда популярной передачи «День в большом городе». Идет раскол внутри самой системы по горизонтали и по вертикали. Как долго он будет длиться пока неизвестно, но то, что он происходит — это очевидно.
— Но насколько все серьезно? По факту кроме Павла Латушко из людей, занимавших высокие должности в системе, никто не только не присоединился к протесту, но даже не уволился.
— Есть сведения, что они не могут уволиться, но с нами связываются люди со стороны чиновников и силовиков. С министрами мы сами пытались связаться, но нас проигнорировали. Другие же говорят: «Вы же все понимаете, мы — абсолютно за вас, и, как только что-то произойдет, мы будем с вами».
— Что произойдет?
— Режим падет. Мы отвечаем, да и я открыто говорю это в своих выступлениях, что сейчас именно тот момент, когда можно это сделать. Понятно, что с одной стороны, им страшно, а с другой стороны, они не знают никакой другой системы кроме этой — системы унижения и подавления личности. Их же постоянно всех отчитывают как детей, и когда им предлагаешь сделать шаг и стать свободными, они к этому не готовы. Но среди среднего состава чиновников и силовиков это уже становится трендом, и мы знаем, что к гражданским активистам, которые поддерживают уволившихся силовиков, пришло больше тысячи заявок. Это работает, система дала сбой.
— Но следователя Остаповича, который ушел с работы и попытался выехать в Латвию, задержали в России и собираются передать в Минск. (на следующее утро после интервью стало известно, что Остаповича тайно вывезли в Беларусь из Пскова — прим.)
— Да, я только что узнала об этом, и мы будем сейчас делать заявление в российские СМИ. Мы считаем, что это внутреннее дело Беларуси, и если человеку нужна какая-то защита от того, что здесь творится, то Российская Федерация должна предоставить.
— Заявление — это прекрасно, но возможные ответные действия белорусских властей не стоит недооценивать.
— Конечно. В последние четыре дня появился новый тренд. Я приезжаю в Жлобин или Жодино сегодня, и там передо мной из автобусов выгружаются люди с красно-зелеными флагами. Они очень агрессивные, они орут, пытаются провоцировать. Это абсолютно новая повестка, система пытается сама себя защитить.
— А кто эти люди?
— Это его ядерный электорат. Я абсолютно уверена, что они его искренне любят. И это нормально. Но они его любят с какой-то ненавистью — когда слышишь, как они говорят, то понимаешь, что они говорят не про своего любимого лидера, а про какую-то ненависть. Когда мы все собираемся, то мы как раз говорим про то, как мы счастливы видеть друг друга, счастливы чувству собственного достоинства и солидарности друг с другом. И хотя людям, которые выходят на улицу, как и всем нам, страшно, но они это преодолевают и становятся еще более свободными и еще более счастливыми (смеется). А у тех, кого свозят автобусами, у них все больше ненависти. Это даже не политика, это совсем из другой области.
— Но к чему это все идет?
— Я надеюсь, что все идет к победе добра над злом, и мы все понимаем, что это длительный процесс, процесс построения гражданского общества, его механизмов и инструментов, и он только сейчас начался. Это все продлится долго, у меня нет никаких иллюзий. Нам всем будет тяжело и предстоит очень много работы.
...
— Думаете, люди будут выходить еще полгода или год? Мне кажется, это невозможно...
— Протест может видоизмениться, стать экономическим, возможно, люди перестанут покупать продукты, произведенные на государственных предприятиях, или платить налоги. Есть варианты, о которых мы можем даже не догадываться. Я не думаю, что мы можем проиграть, потому что мы уже выиграли.
— В прошлое воскресенье у вас было ощущение: «всё, это победа»?
— У меня такое ощущение было 9 августа поздним вечером, когда мы получили первый звонок — интернета же не было — с участка, который дал честные цифры. Для нас это была победа, потому что впервые за 26 лет [правления Лукашенко] нашлись честные люди и с этого момента стало понятно, что все началось. Теперь всегда в системе будет находиться кто-то, кто скажет «нет». Этот процесс уже невозможно остановить.
— Но потом были три дня террора со стороны силовиков. Так в прошлое воскресенье было ощущение, что это победа, и власть сама уйдет?
— Было абсолютное счастье, ощущение, что белорусы очень сильно изменились. До этого все знали, что это не изменится никогда, но когда мы все увидели друг друга, увидели, как нас много, как мы убираем мусор, не топчем клумбы, когда нас 200 тысяч, как ребята снимают обувь, чтобы встать на скамейку. Это внутреннее ощущение победы, а потом все поменяется и снаружи.
— В Москве на Болотной площади в 2011 году у многих тоже было ощущение счастья и удивления, но это ни к чему не привело.
— Потому что это было только в Москве, а в Беларуси это децентрализованное сопротивление везде — в центре Минска, на его окраинах, в каждом большом и маленьком городе и даже в деревнях. В этом большая разница. То, что в провинции большая часть людей перестала быть ядерным электоратом Лукашенко, а стала нашим электоратом — это тоже качественно другая победа. До этого года он всегда побеждал, это было не 80%, но больше 50%, и ни у кого на этот счет не было иллюзий. А сейчас все по-другому.
...
— В Москве оппозиция всегда говорит, что сделать что-то сложно, пока нас мало, но вот когда на улицу выйдет миллион или хотя 500 тысяч человек, то режим сразу падет. В Минске мы увидели с поправкой на численность населения примерно столько же человек, но власть не пала. Может, надо было какие-то более активные действия предпринимать?
— Я понимаю, что порядок цифр играет роль, но я четко отдаю себе отчет в том, что это марафон. Сейчас вопрос в том, у кого нервы сдадут. Уголовные дела на нас, заявления, что больше никому не дадут выйти на улицу. Они нас давят, а мы все равно выходим. Это борьба и не физическая, а борьба устойчивости — кто первый психанет. Они очень хотят, чтобы я уехала в Штутгарт. Мне присылают скрины якобы моих билетов из Москвы в Штутгарт, а там даже фамилия неправильно написана. Это элемент психологической борьбы друг с другом.
...
— И все-таки какой-то силовой вариант возможен? Вы уходите от этого вопроса…
— Не ухожу, просто белорусы — не те люди, которые будут с вилами осаждать правительство.
— Премьер Армении после протестов ушел сам, но Лукашенко сам не уйдет. Получается патовая ситуация: можно долго ходить по улице и надеяться, что все станет лучше, но будем реалистами, так не сработает.
— Я вам говорю, что белорусы, скорее всего, как потомки партизан будут изобретать разные формы и виды протеста и сопротивления. Возможно, это будет очень долго. Но то, что это сработает, я абсолютно уверена. А если вдруг этого все-таки не произойдет, и Лукашенко закрутит все гайки, то отсюда просто уедут все. Первым уедет бизнес, который уже начинает уезжать. Именно поэтому бизнесмены первыми поняли, что надо объединяться и поддерживать друг друга.
...
— Так это совсем плохой сценарий, он даже хуже того, что было бы если бы после выборов вообще никто не протестовал.
— Да, здесь ничего не останется и именно поэтому на площади вы можете встретить всех людей — от миллионеров до шахтеров. Все прекрасно понимают это, и люди в маленьких городах понимают, что если ничего не изменится, то их дети уедут. Поэтому все и решили не сдаваться и идти до конца.
Продолжение - https://novayagazeta.ru/articles/2020/08/23/86785-u-menya-ochen-lichnaya-tsel-osvobodit-blizkih
«Вот вроде нормально стоит человек, даже улыбается, в потом — ковыляет. Приглядываюсь: нога в гипсе. И руки загипсованы, лицо избито. Под майками, рубашками, толстовками, штанами синяков не видно. Только те, что на лицах», – так описал свои впечатления очевидец зверских избиений протестующих белорусов в ходе демонстраций в Минске против фальсификации итогов выборов и в изоляторе временного содержания на улице Окрестина в белорусской столице. Подобных свидетельств — море. Избиения, изнасилования, унижения… Читаешь, и холодок пробирает. Тем, кого били связанным или закованным, он знаком. А тем, кого нет, пока неведом. Но им страшней. Таков и был план властей: провести против недовольных операцию устрашения такой мощи, чтоб они в ужасе разбежались по углам. А после — швырнуть им тела живых, измученных и окровавленных задержанных. Чтоб из углов своих и высунуться не смели. Раньше это удавалось. В 2006 году протесты против фальсификаций продолжались с 19 по 25 марта. В них участвовало до 30 000 человек. Но их жестоко подавили дубинками, слезоточивым газом и резиновыми пулями. 19-20 декабря 2010 года тысячи белорусов снова протестовали против фальсификаций. И их задавили силой. Случались и другие выступления против системы личной власти Александра Лукашенко. И всякий раз встречали полицейский погром. Да такой лютый, что замирали на несколько лет. Но массовых выступлений такого размаха, как в августе 2020-го — во всех крупных городах — страна не знала никогда. Метод, исправно работавший прежде — зверские разгоны, а после тишина — отказал. С 9 августа народ идет и идет на улицы вновь и вновь. Волнами. И, небывалое дело, тут же включаются трудовые коллективы. Ведущие предприятия — БелАЗ, МАЗ, Беларуськалий и другие — бастуют. Стачка становится всеобщей и бессрочной. Рабочие формируют национальный стачком, выдвигают требования. Такого не было 40 лет — со времен польской «Солидарности».
Отсюда - https://novayagazeta.livejournal.com/13394505.html
