![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Патриотизм: от любви до ненависти
May. 8th, 2016 11:01 amОригинал взят у ![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
dolboeb в Патриотизм: от любви до ненависти
dolboeb в Патриотизм: от любви до ненавистиОдни люди считают, что основа и суть патриотизма — это желание добра своей Родине, соотечественникам и согражданам.
Другие, напротив, полагают, что патриотизм — это желание всяческого зла другим странам и народам, иностранцам и инородцам.
Разница в подходах определяет различное отношение людей как к истории (собственной и мировой), так и к современной картине мира.
Патриот, желающий своей стране добра и мира, в истории ищет примеров того, как она в разные эпохи умела дружить и сотрудничать с другими народами, приходить им на выручку и принимать их помощь. Благо в летописях любой страны такие эпизоды без труда находятся. В современном мире такой патриот будет смотреть на успехи иностранных социальных моделей, наук, технологий, культур и экономик, и желать, чтобы в его собственной стране всё это успешно внедрялось. Потому что умный, как известно, любит учиться, а учиться как-то естественней у тех, кто знает и умеет больше тебя. То есть, по определению, у других.
Для патриота-ксенофоба история — это лишний способ доказать себе, что его страну вечно окружали враги, которых, впрочем, всегда удавалось победить силой оружия, потому что другого языка они не понимают. Глядя на современный мир, патриот-ксенофоб в иностранных обществах и культурах ищет исключительно примеры глупости, упадка, деградации, несостоятельности, бездуховности, неминуемого краха. В этом смысле нескончаемый бубнёж какого-нибудь Киселёва, Леонтьева, Старикова или Фрицморгена о погибели Запада ничем не отличается от передач корейского ТВ про жизнь в США, от «Международной панорамы» времён Холодной войны, или от оруэлловских «двухминуток ненависти», растянутых нынче в федеральном эфире на 24 часа в сутки, с перерывами на рекламу.
Сама мысль, что мы чему-то можем научиться у наших вечных врагов, они же бездуховные упаднические пиндосы-гейропейцы, представляется патриоту-ксенофобу глубоко кощунственной. И соотечественник, которому она приходит в голову, объявляется национал-предателем, пятой колонной, агентом вражеского влияния. Сегодняшняя атака на российский Интернет по всем фронтам — прямое следствие этого же тренда: Интернет ненавистен уже тем, что «не наш», каких бы успехов ни добились российские сервисы в конкуренции с транснациональными.
В ксенофобском угаре нынешней российской госпропаганды нет, в сущности, решительно ничего нового. «Низкопоклонство перед Западом» в научных кругах выкорчёвывал ещё товарищ Сталин, а Хрущёв, оставив в покое науку, продолжил ту же работу в сфере кинематографа и изобразительного искусства. И Гитлер точно так же боролся с наукой, культурой, традицией, которая, по его выражению, «не имеет ничего общего с немецким народом». И в основе северокорейской идеологии чучхэ — ровно та же самая идея: отречься от любых чуждых культур, наук и влияний, продвигая своё, посконное, древнекорейское (для Ким Ир Сена врагом тоже было «тлетворное влияние Запада», только под западом в его географических обстоятельствах имелись в виду не Европа с Америкой, а СССР и КНР).
А самый интересный вопрос, конечно же — про пресловутый «третий путь» и «золотую середину». Можно ли в одной черепной коробке уместить гордость за свои достижения с уважением к чужим? Как в пушкинской «Полтаве»:
В шатре своем он угощает
Своих вождей, вождей чужих,
И славных пленников ласкает,
И за учителей своих
Заздравный кубок подымает.
Пётр I (или Ататюрк, если брать времена более недавние) — наглядный пример того, как можно выстроить национальную идею на лозунге «ликвидации отставания», а не на мессианском кликушестве про «впереди планеты всей». Но такие деятели, как Пётр или Ататюрк, в истории любого государства — редкость великая. Временщики, готовые использовать тёмную ксенофобную энергию дремучей и озлобленной толпы для укрепления собственной власти, встречаются, к сожалению, чаще.
Другие, напротив, полагают, что патриотизм — это желание всяческого зла другим странам и народам, иностранцам и инородцам.
Разница в подходах определяет различное отношение людей как к истории (собственной и мировой), так и к современной картине мира.
Патриот, желающий своей стране добра и мира, в истории ищет примеров того, как она в разные эпохи умела дружить и сотрудничать с другими народами, приходить им на выручку и принимать их помощь. Благо в летописях любой страны такие эпизоды без труда находятся. В современном мире такой патриот будет смотреть на успехи иностранных социальных моделей, наук, технологий, культур и экономик, и желать, чтобы в его собственной стране всё это успешно внедрялось. Потому что умный, как известно, любит учиться, а учиться как-то естественней у тех, кто знает и умеет больше тебя. То есть, по определению, у других.
Для патриота-ксенофоба история — это лишний способ доказать себе, что его страну вечно окружали враги, которых, впрочем, всегда удавалось победить силой оружия, потому что другого языка они не понимают. Глядя на современный мир, патриот-ксенофоб в иностранных обществах и культурах ищет исключительно примеры глупости, упадка, деградации, несостоятельности, бездуховности, неминуемого краха. В этом смысле нескончаемый бубнёж какого-нибудь Киселёва, Леонтьева, Старикова или Фрицморгена о погибели Запада ничем не отличается от передач корейского ТВ про жизнь в США, от «Международной панорамы» времён Холодной войны, или от оруэлловских «двухминуток ненависти», растянутых нынче в федеральном эфире на 24 часа в сутки, с перерывами на рекламу.
Сама мысль, что мы чему-то можем научиться у наших вечных врагов, они же бездуховные упаднические пиндосы-гейропейцы, представляется патриоту-ксенофобу глубоко кощунственной. И соотечественник, которому она приходит в голову, объявляется национал-предателем, пятой колонной, агентом вражеского влияния. Сегодняшняя атака на российский Интернет по всем фронтам — прямое следствие этого же тренда: Интернет ненавистен уже тем, что «не наш», каких бы успехов ни добились российские сервисы в конкуренции с транснациональными.
В ксенофобском угаре нынешней российской госпропаганды нет, в сущности, решительно ничего нового. «Низкопоклонство перед Западом» в научных кругах выкорчёвывал ещё товарищ Сталин, а Хрущёв, оставив в покое науку, продолжил ту же работу в сфере кинематографа и изобразительного искусства. И Гитлер точно так же боролся с наукой, культурой, традицией, которая, по его выражению, «не имеет ничего общего с немецким народом». И в основе северокорейской идеологии чучхэ — ровно та же самая идея: отречься от любых чуждых культур, наук и влияний, продвигая своё, посконное, древнекорейское (для Ким Ир Сена врагом тоже было «тлетворное влияние Запада», только под западом в его географических обстоятельствах имелись в виду не Европа с Америкой, а СССР и КНР).
А самый интересный вопрос, конечно же — про пресловутый «третий путь» и «золотую середину». Можно ли в одной черепной коробке уместить гордость за свои достижения с уважением к чужим? Как в пушкинской «Полтаве»:
В шатре своем он угощает
Своих вождей, вождей чужих,
И славных пленников ласкает,
И за учителей своих
Заздравный кубок подымает.
Пётр I (или Ататюрк, если брать времена более недавние) — наглядный пример того, как можно выстроить национальную идею на лозунге «ликвидации отставания», а не на мессианском кликушестве про «впереди планеты всей». Но такие деятели, как Пётр или Ататюрк, в истории любого государства — редкость великая. Временщики, готовые использовать тёмную ксенофобную энергию дремучей и озлобленной толпы для укрепления собственной власти, встречаются, к сожалению, чаще.
